|
Стр. 2
расследовании преступлений", прокурор, осуществляющий надзор за
следствием, все же может продлить срок содержания под стражей еще
на один месяц, считая с момента поступления к нему дела.
Дальнейшее продление срока допускается, только если срок
содержания под стражей "при расследовании преступлений" не
превысил 18 месяцев (статья 97).
3. Сроки содержания под стражей
"во время рассмотрения дела в суде"
86. С момента направления прокурором дела в суд содержание
подсудимого под стражей становится содержанием под стражей "во
время рассмотрения дела в суде".
87. До 14 марта 2001 г. УПК РСФСР не устанавливал сроков
содержания под стражей "во время рассмотрения дела в суде". 14
марта 2001 г. была введена новая статья 2391, которая установила,
что срок содержания под стражей лица, дело которого находится в
производстве суда, не может превышать шесть месяцев со дня
поступления дела в суд. Однако при наличии данных,
свидетельствующих о том, что освобождение подсудимого из-под
стражи существенно затруднит всестороннее, полное и объективное
исследование обстоятельств дела, суд по собственной инициативе
либо ходатайству прокурора вправе продлить срок содержания
подсудимого под стражей до вынесения судебного решения по существу
дела, но не более чем на три месяца. На лиц, которые обвиняются в
совершении особо тяжких преступлений, требования настоящей статьи
не распространяются.
88. УПК Российской Федерации установил, что срок содержания
подсудимого под стражей течет со дня поступления уголовного дела в
суд и до вынесения приговора. Этот срок, как правило, не может
превышать шесть месяцев, но по уголовным делам о тяжких и особо
тяжких преступлениях суд вправе продлить срок содержания
подсудимого под стражей. При этом продление срока содержания под
стражей допускается только и каждый раз не более чем на три месяца
(части 2 и 3 статьи 255).
E. Порядок проверки законности содержания под стражей
Во время содержания под стражей
"при расследовании преступлений"
89. В соответствии с УПК РСФСР заключенный, его защитник или
представитель могли обжаловать в суд постановление о применении в
качестве меры пресечения заключения под стражу, а равно о
продлении срока содержания под стражей, принятого прокурором.
Судья проверял законность и обоснованность ареста или продления
срока содержания под стражей не позднее трех суток со дня
получения материалов, подтверждающих законность и обоснованность
заключения под стражу в качестве меры пресечения. Судебная
проверка законности и обоснованности ареста или продления срока
содержания под стражей производится в закрытом заседании с
участием прокурора, защитника, если он участвует в деле, а также
законного представителя лица, содержащегося под стражей. Судья
вызывает в заседание лицо, содержащееся под стражей. Судебная
проверка законности и обоснованности ареста или продления срока
содержания под стражей в отсутствие лица, содержащегося под
стражей, допускается лишь в исключительных случаях, когда это лицо
ходатайствует о рассмотрении жалобы в его отсутствие либо по
собственной инициативе отказывается от участия в заседании. В
результате судебной проверки судья выносит одно из следующих
постановлений: 1) об отмене меры пресечения в виде заключения под
стражу и об освобождении лица из-под стражи; 2) об оставлении
жалобы без удовлетворения (статьи 220.1, 220.2).
Решение судьи может быть обжаловано в вышестоящий суд.
Кассационная жалоба на данное решение должна быть рассмотрена в
срок, установленный для рассмотрения жалоб на судебные решения по
существу дела (см. ниже з 96) (статья 331 in fine).
90. В соответствии с УПК Российской Федерации постановление
судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу
или об отказе в этом может быть обжаловано в вышестоящий суд в
кассационном порядке в течение трех суток со дня его вынесения.
Суд кассационной инстанции принимает решение по жалобе или
представлению не позднее чем через трое суток со дня их
поступления (часть 10 статьи 108).
Во время рассмотрения дела в суде
91. При поступлении дела в суд судья должен определить, в
частности, подлежит ли изменению или отмене избранная обвиняемому
мера пресечения (часть 5 статьи 222 и статья 230 УПК РСФСР, часть
3 статьи 228 и пункт 6 части 2 статьи 231 УПК Российской
Федерации), и рассмотреть ходатайство подсудимого об освобождении
из-под стражи (статья 223 УПК РСФСР). Если ходатайство было
отклонено, оно может быть возобновлено после начала судебного
разбирательства (статья 223 УПК РСФСР).
92. Во время судебного разбирательства суд вправе избрать,
изменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого, в
том числе заключение под стражу (статья 260 УПК РСФСР, часть 1
статьи 225 УПК Российской Федерации). Решения об избрании,
изменении или отмене меры пресечения выносятся судом в
совещательной комнате и излагаются в виде отдельных документов,
подписываемых всем составом суда (статья 261 УПК РСФСР, статья 256
УПК Российской Федерации).
93. Решение суда о продлении срока содержания подсудимого под
стражей может быть обжаловано в кассационном порядке. Жалоба
должна быть подана в течение десяти дней и рассмотрена в срок,
установленный для рассмотрения жалоб на судебные решения по
существу дела (статья 331 УПК РСФСР, пункт 4 статьи 225 УПК
Российской Федерации) (см. ниже з 96).
F. Сроки рассмотрения дела в суде
94. В соответствии с УПК РСФСР в течение 14 дней после
получения материалов дела (если обвиняемый содержался под стражей)
судья по поступившему делу принимает одно из следующих решений: 1)
о назначении судебного заседания; 2) о возвращении дела для
производства дополнительного расследования; 3) о приостановлении
производства по делу; 4) о направлении дела по подсудности (статья
221). В соответствии с УПК Российской Федерации судья в тот же
срок принимает одно из следующих решений: 1) о направлении
уголовного дела по подсудности; 2) о назначении предварительного
слушания; 3) о назначении судебного заседания (статья 227).
Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть
начато не позднее 14 суток со дня вынесения судьей постановления о
назначении судебного заседания (статья 239 УПК РСФСР, часть 1
статьи 233 УПК Российской Федерации). Что касается назначения
предварительного слушания, то здесь никаких ограничений не
установлено.
95. Продолжительность судебного разбирательства не ограничена
по времени.
96. В соответствии с УПК РСФСР суд кассационной инстанции
должен рассмотреть поступившее по кассационной жалобе или протесту
дело не позднее десяти суток со дня его поступления. При особой
сложности дела или в других исключительных случаях, или при
рассмотрении дела в Верховном суде Российской Федерации этот срок
может быть продлен до двух месяцев (статья 333). Дальнейшее
продление срока не допускается.
Рассмотрение уголовного дела судом кассационной инстанции
должно быть начато не позднее одного месяца со дня его поступления
в суд кассационной инстанции (статья 374).
III. Применимые международные документы
97. В Минимальных стандартных правилах обращения с
заключенными, принятых на 1-ом Конгрессе ООН по предупреждению
преступлений и обращению с преступниками, проведенном в г. Женеве
в 1955 году, и одобренных Резолюциями Совета по экономическим и
социальным вопросам 663 C (XXIV) от 31 июля 1957 г. и 2076 (LXII)
от 13 мая 1977 г., в частности, указано следующее:
"10. Все помещения, которыми пользуются заключенные, особенно
все спальные помещения, должны отвечать всем санитарным
требованиям, причем должное внимание следует обращать на
климатические условия, особенно на кубатуру этих помещений, на
минимальную их площадь, на освещение, отопление и вентиляцию.
11. В помещениях, где живут и работают заключенные:
a) окна должны иметь достаточные размеры для того, чтобы
заключенные могли читать и работать при дневном свете, и должны
быть сконструированы так, чтобы обеспечивать доступ свежего
воздуха, независимо от того, существует ли или нет искусственная
система вентиляции;
b) искусственное освещение должно быть достаточным для того,
чтобы заключенные могли читать или работать без опасности для
зрения.
12. Санитарные установки должны быть достаточными для того,
чтобы каждый заключенный мог удовлетворять свои естественные
потребности, когда ему это нужно, в условиях чистоты и
пристойности.
13. Банные установки и количество душей должны быть
достаточными для того, чтобы каждый заключенный мог и был обязан
купаться или принимать душ при подходящей для каждого климата
температуре и так часто, как того требуют условия общей гигиены, с
учетом времени года и географического района, то есть во всяком
случае хотя бы раз в неделю в умеренном климате.
14. Все части заведения, которыми заключенные пользуются
регулярно, должны всегда содержаться в должном порядке и самой
строгой чистоте.
/.../
15. От заключенных нужно требовать, чтобы они содержали себя в
чистоте. Для этого их нужно снабжать водой и туалетными
принадлежностями, необходимыми для поддержания чистоты и здоровья.
/.../
19. Каждому заключенному следует обеспечивать отдельную койку в
соответствии с национальными или местными нормами, снабженную
отдельными спальными принадлежностями, которые должны быть чистыми
в момент их выдачи, поддерживаться в исправности и меняться
достаточно часто, чтобы обеспечивать их чистоту.
/.../
20. 1) Тюремное управление должно в обычные часы обеспечивать
каждому заключенному пищу, достаточно питательную для поддержания
его здоровья и сил, имеющую достаточно хорошее качество, хорошо
приготовленную и поданную.
2) Каждый заключенный должен располагать питьевой водой, когда
он испытывает в ней потребность.
/.../
21. 1) Все заключенные, не занятые работой на свежем воздухе,
имеют ежедневно право по крайней мере на час подходящих физических
упражнений на дворе, если это позволяет погода.
/.../
45. ... 2) Перевозка заключенных в условиях недостаточной
вентиляции или освещения или же в любых других физически излишне
тяжелых условиях подлежит запрещению".
98. В соответствующих извлечениях из общих докладов
Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или
унижающего достоинство обращения (ЕКПП) указано:
Извлечение из 2-го Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf (92) 3]
"46. Проблема переполненности камер имеет прямое отношение к
компетенции Комитета. Если число заключенных больше, чем то, на
которое рассчитана тюрьма, это неблагоприятно отразится на всех
видах обслуживания и деятельности внутри данного учреждения; общий
уровень жизни будет снижен и, возможно, значительно. Более того,
уровень переполненности тюрьмы или ее отдельной части может
оказаться бесчеловечным или унижающим с точки зрения физического
существования человека.
47. Удовлетворительная программа деятельности (работа,
образование, спорт и т.д.) имеет решающее значение для
самочувствия лиц, лишенных свободы. ... Однако нельзя допускать,
чтобы лица, лишенные свободы, просто изнывали неделями, а иногда
месяцами, запертые в своих камерах, и это несмотря на созданные
для них относительно хорошие материальные условия. Комитет
полагает, что следует стремиться к тому, чтобы лица, содержащиеся
под стражей в следственных тюрьмах, смогли бы проводить разумную
часть дня (8 часов или больше) за пределами своих камер, посвящая
свое время полезным видам деятельности различного характера...
48. Особо следует упомянуть пребывание на открытом воздухе.
Требование о том, что лицам, лишенным свободы, разрешается каждый
день по крайней мере один час заниматься физическими упражнениями
на открытом воздухе, получило широкое признание как основная
гарантия прав... Также, само собой разумеется, что сооружения для
занятий на открытом воздухе должны быть достаточно просторными и,
по возможности, обеспечивать укрытие при неблагоприятных погодных
условиях.
49. Легкий доступ к надлежащим туалетным средствам и
поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются
существенными компонентами гуманной среды...
50. Комитет хотел бы добавить, что его особенно беспокоит,
когда ему приходится сталкиваться с переполненностью камер в
сочетании с недостаточной деятельностью, предлагаемой для
заключенных в соответствии с распорядком, и несоответствующим
доступом к туалету и средствам гигиены в одном и том же
учреждении. Совокупное воздействие таких условий может оказаться
пагубным для лиц, содержащихся под стражей.
51. Для лиц, лишенных свободы, очень важно поддерживать
достаточно хороший контакт с внешним миром. Прежде всего, лицу,
находящемуся под стражей, необходимо предоставить возможность
сохранять отношения со своими семьями и близкими друзьями.
Руководящим принципом должно стать содействие контакту с внешним
миром. Любые ограничения на такой контакт должны быть обоснованы
исключительно измеримыми интересами безопасности или соображениями
нехватки материальных ресурсов".
Извлечение из 7-го Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf (97) 10]
"13. Как указывал ЕКПП в своем втором Общем докладе (см.
CPT/Inf (92) 3, параграф 46), переполненность тюрем является
вопросом, имеющим прямое отношение к компетенции Комитета. Когда
тюрьма переполнена, заключенные содержатся в тесных и
негигиеничных помещениях; пребывание в ней характеризуется
постоянным отсутствием возможности уединиться (даже при
отправлении таких насущных потребностей, как пользование
туалетом); сокращением числа мероприятий, связанных с пребыванием
вне камеры, что объясняется нехваткой персонала и необходимого
оборудования; загруженностью работой медицинских служб;
всевозрастающей напряженностью и проявлениями насилия в отношениях
между заключенными, а также между заключенными и персоналом.
Данный перечень далеко не полон.
ЕКПП многократно был вынужден заявлять, что следствием
пагубного воздействия переполненности тюрем являются бесчеловечные
и унижающие достоинство условия содержания под стражей".
Извлечение из 11-го Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf (2001) 16]
"28. Явление переполненности тюрем продолжает негативно
сказываться на исправительных системах по всей Европе и серьезно
подрывает попытки исправить условия содержания. Отрицательное
влияние переполненности тюрем уже освещалось в предыдущих Общих
докладах.
29. В ряде стран, которые посетил ЕКПП, особенно в Центральной
и Восточной Европе, здание для заключенных часто состоит из
помещений большой вместимости, которые содержат все или
большинство оборудования, используемого заключенными ежедневно,
такие как спальные и жилые зоны, а также санитарные узлы. ЕКПП
имеет возражения против самого принципа такой планировки зданий в
закрытых тюрьмах, и эти возражения усиливаются, когда зачастую
оказывается, что заключенные содержатся в данных помещениях в
чрезвычайно стесненных и нездоровых условиях... Камеры большой
вместимости неизбежно предполагают недостаток условий для
уединения заключенных в их повседневной жизни.... Все эти проблемы
усиливаются, когда численность заключенных выходит за разумные
пределы, более того, в подобной ситуации дополнительная нагрузка
на коммунальные системы, такие как умывальники и туалеты, а также
недостаточная вентиляция для такого количества людей также
приводят к неприемлемым условиям содержания.
30. ЕКПП часто сталкивается с приспособлениями, такими как
металлические ставни, перекладины или пластины, которые закреплены
на окнах и препятствуют доступу заключенных к естественному свету
и попаданию свежего воздуха в помещение. Это особенно характерно
для учреждений содержания под стражей до суда. ЕКПП полностью
признает, что особые меры безопасности, разработанные для
предотвращения риска тайного сговора и/или преступной
деятельности, вполне могут оказаться необходимыми по отношению к
отдельным заключенным. Даже если подобные меры необходимы, они не
должны лишать заключенных естественного света и свежего воздуха.
Последние являются базовыми элементами жизни, которыми каждый
заключенный имеет право пользоваться...".
ПРАВО
I. Предполагаемые нарушения статьи 3 Конвенции
99. Заявитель жаловался, что условия содержания его под стражей
в учреждении ОД-1/Т-2 ("Владимирский Централ") и перевозки его в
здание суда и обратно нарушали статью 3 Конвенции, которая гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию".
A. Условия содержания заявителя
под стражей в учреждении ОД-1/Т-2
1. Доводы сторон
100. Власти Российской Федерации утверждали, что в учреждении
ОД-1/Т-2 на заявителя в течение всего срока содержания под стражей
приходилось не меньше двух кв. метров. У него было отдельное
спальное место, ему выдали постельные принадлежности. Санитарно-
гигиенические условия были удовлетворительными, в камере имелся
водопроводный кран, и заключенные могли пользоваться собственными
обогревателями. Заявителю была обеспечена как минимум часовая
прогулка ежедневно, питание соответствовало установленным нормам.
Заявителю было позволено общаться и переписываться со своими
родственниками только на русском языке, поскольку в учреждении не
было переводчика с таджикского языка и поскольку законодательством
не было предусмотрено присутствие переводчика во время посещения
родственников. Власти Российской Федерации также утверждали, что
заявитель не сообщал в Министерство юстиции Российской Федерации о
каких-либо случаях оскорблений или угроз со стороны заключенных
или охранников.
101. Заявитель оспорил доводы властей Российской Федерации как
фактически неверные. Он указал, что количество заключенных в
камерах было значительно больше, чем утверждали власти Российской
Федерации, что камеры были заражены паразитами и в них было
слишком сыро. Расположение и отделение санузла от жилой зоны не
обеспечивали никакого уровня приватности и способствовали усилению
запаха в камере. Качество пищи было абсолютно
неудовлетворительным. Фактически не было возможности получить
физическую нагрузку во время прогулок, поскольку прогулочные дворы
были переполнены, а также закрыты металлическими крышами, которые
сильно ограничивали доступ свежего воздуха. Заявитель утверждал,
что условия содержания его под стражей не соответствовали пунктам
12, 15 и 20 (1) и (2) Минимальных стандартных правил обращения с
заключенными (приведено выше). Заявитель считал, что требование,
чтобы его маленькие дети, которые знали только таджикский язык,
говорили по-русски, являлось унизительным и оскорбительным. Он
также указал на то, что после освобождения из-под стражи у него
был обнаружен ряд заболеваний, включая гипертонию и простатит,
которые у него появились во время содержания под стражей.
2. Мнение Европейского суда
102. Как неоднократно отмечал Европейский суд, в статье 3
Конвенции закреплена одна из фундаментальных ценностей
демократического общества. Она запрещает в безусловной форме и
независимо от каких-либо обстоятельств и поведения потерпевшего
пытки, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или
наказание (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по
делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95,
з 119, ECHR 2000-IV). Тем не менее плохое обращение должно быть
минимально суровым, чтобы подпадать под действие статьи 3
Конвенции. Оценка этого минимального уровня суровости относительна
и зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность
плохого обращения, его физические и моральные последствия, а в
некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья пострадавшего
(см. Постановление Европейского суда по делу "Валашинас против
Литвы" (Valasinas v. Lithuania), жалоба N 22558/98, з 100 - 101,
ECHR 2001-VIII).
103. Европейский суд равным образом неоднократно отмечал, что
страдания и унижение при нарушении статьи 3 в любом случае должны
превосходить уровень страданий и унижений, неизбежно
присутствующих в любом законном обращении или наказании. В
соответствии с данным положением Договаривающееся государство
должно обеспечить содержание лица под стражей в таких условиях, в
которых бы уважалось его человеческое достоинство, такими
способами и методами, при которых лицо не терпит душевных
страданий и лишений, превышающих неизбежный уровень страданий при
заключении, а также должным образом заботится о здоровье и
благополучии с учетом практических требований лишения свободы (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу
"Валашинас против Литвы", з 102; Постановление Большой палаты
Европейского суда по делу "Кудла против Польши" ({Kudla} <*> v.
Poland), жалоба N 30210/96, з 94, ECHR 2000-XI). При оценке
условий содержания под стражей необходимо учитывать совокупное
воздействие данных условий, а также показания заявителя (см.
Постановление Европейского суда по делу "Дугоз против Греции"
(Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, з 46, ECHR 2001-II). Срок
содержания под стражей также является важным фактором.
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны
латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
104. Европейский суд отметил, что в настоящем деле стороны
привели разные версии действительных условий содержания заявителя
под стражей в учреждении ОД-1/Т-2, расположенном в г. Владимире.
Но Европейскому суду не было необходимости выяснять достоверность
каждого заявления, так как он устанавливает нарушение статьи 3 на
основе представленных или неоспоренных государством-ответчиком
фактов по следующим мотивам.
105. Главной характеристикой, в отношении которой стороны
пришли к единому мнению, была площадь камер. Заявитель утверждал,
что в камерах содержалось намного больше заключенных, чем
предусмотрено по проекту; власти Российской Федерации представили
справку, подписанную начальником учреждения, в которой говорилось
о том, что количество заключенных в течение срока содержания
заявителя под стражей всегда превышало количество спальных мест
(камеры N 4-13, 4-9, 3-3, 3-51, см. выше з 59). Следовательно,
заключенные, в том числе заявитель, были вынуждены делить друг с
другом спальные места, отдыхая по очереди. В более маленьких
камерах, 12 - 24 кв. м, расположенных в четвертом корпусе, в
котором заявитель содержался до декабря 2000 года, на каждого
заключенного приходилось менее 2 кв. м жилого пространства, а в
больших камерах третьего корпуса, в котором заявитель содержался
под стражей вплоть до освобождения в мае 2004 года, на каждого
заключенного приходилось менее 3 кв. м жилого пространства, даже
если камера не была заполнена. Стороны также сошлись в том, что за
исключением одного часа, выделявшегося на ежедневные прогулки на
открытом воздухе, заявитель целыми днями был заперт в камере,
оборудованной всеми удобствами, используемыми заключенными
ежедневно, такими как умывальная раковина, унитаз, посуда.
Заявитель содержался в таких условиях более четырех лет и трех
месяцев.
106. В этой связи Европейский суд отметил, что в деле "Пирс
против Греции" даже гораздо большая площадь камеры (7 кв. метров
на двух заключенных) была признана важным фактором для
установления нарушения статьи 3, хотя в том деле, помимо нехватки
пространства, было установлено отсутствие вентиляции и освещения
(см. Постановление Европейского суда по делу "Пирс против Греции"
(Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, з 70 - 72, ECHR 2001-III).
Условия содержания под стражей в настоящем деле могут быть
приравнены к условиям содержания под стражей, установленным в деле
Калашникова, в котором на заявителя приходилось менее двух кв.
метров площади. В том деле Европейский суд признал, что подобная
переполненность сама по себе поднимала вопрос о нарушении статьи 3
Конвенции (см. Постановление Европейского суда по делу "Калашников
против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N
47095/99, з 96 - 97, ECHR 2002-VI). Напротив, в других делах
Европейский суд признал, что статья 3 не была нарушена, так как
ограниченное пространство для сна компенсировалось свободой
передвижения, которой пользовались заключенные в дневное время
(см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу
"Валашинас против Литвы", з 103 и 107; Решение Европейского суда
по делу "Нурмагомедов против Российской Федерации" (Nurmagomedov
v. Russia) от 16 сентября 2004 г., жалоба N 30138/02).
107. Европейский суд считал нехватку пространства основной для
анализа дела. Тот факт, что заявитель был вынужден жить, спать и
ходить в туалет в одной и той же камере, в которой на него
приходилось так мало личного пространства, был достаточным для
того, чтобы причинить душевные страдания и переживания,
превышающие неизбежный уровень страданий, причиняемых помещением
под стражу, и вызвать у него чувства беспокойства и
неполноценности, способные унизить и оскорбить его (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Пирс
против Греции" и упоминавшееся выше Постановление Европейского
суда по делу "Калашников против Российской Федерации", loc. cit.;
см. также 11-ый Общий доклад ЕКПП, з 29). Эти чувства были усилены
чрезмерной продолжительностью содержания его под стражей.
108. Кроме того, хотя по настоящему делу Европейский суд не мог
установить "вне разумных оснований для сомнения", что вентиляция,
отопление, освещение или санитарно-гигиенические условия в
учреждении были неприемлемыми с точки зрения статьи 3, Европейский
суд с озабоченностью отметил, что унитаз не имел системы смыва,
что до декабря 2002 г. окна в камерах были закрыты металлическими
ставнями, препятствовавшими доступу свежего воздуха и
естественного света (см. 11-ый Общий доклад, з 30), а также что
заявителю позволялось общаться со своими близкими родственниками
на языке, которым они не владели, что затрудняло контакты с
семьей. Власти Российской Федерации не указали, что такие
ограничения были основаны на измеримых интересах безопасности (см.
2-ой Общий доклад, з 51). Все это в совокупности с нехваткой
личного пространства доказывало, что условия содержания заявителя
под стражей нарушали статью 3 Конвенции.
109. Поэтому Европейский суд признал, что имело место нарушение
статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под
стражей в учреждении ОД-1/Т-2.
B. Условия перевозки заявителя в здание суда и обратно
1. Доводы сторон
110. Власти Российской Федерации утверждали, что условия
перевозки заявителя соответствовали национальным стандартам, а
также что конвоиры не совершали каких-либо нарушений национального
законодательства.
111. Заявитель настаивал, что условия конвоирования из места
содержания под стражей во Владимирский областной суд являлись
бесчеловечными и унижающими достоинство. "Сборные отделения" и
автомобиль для перевозки заключенных были переполнены, в них не
был обеспечен доступ естественного света и свежего воздуха.
Заявителю не давали пищи или воды, и результатом указанных условий
стало его моральное и физическое истощение. По его мнению, такие
условия были несовместимы с положениями пункта 45 (2) Минимальных
стандартных правил обращения с заключенными.
2. Мнение Европейского суда
112. Европейский суд напомнил, что жалобы на жестокое обращение
должны быть основаны на соответствующих доказательствах. При
оценке доказательств Европейский суд, как правило, применяет
стандарт доказывания "вне всякого сомнения". Тем не менее такое
доказывание должно опираться на существование достаточно веских,
ясных и согласованных выводов или неопровержимых презумпций фактов
(см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу
"Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, з
100, ECHR 2000-VII).
113. Европейский суд отметил, что только заявитель представил
свое описание условий перевозки из пенитенциарного учреждения во
Владимирский областной суд. Его рассказ подтверждался письменными
показаниями четырех его бывших сокамерников. Европейский суд
напомнил, что производство по жалобам на нарушения Конвенции, как,
например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется
неуклонным применением принципа affirmanti incumbit probatio
(доказывание возлагается на утверждающего), так как в некоторых
случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации,
подтверждающей или опровергающей факты нарушений. Непредоставление
государством-ответчиком такой информации без убедительного
объяснения причин такого поведения может привести к выводу об
обоснованности показаний заявителя (см. Постановление Европейского
суда по делу "Ахмет Езкан и другие против Турции" (Ahmet {Ozkan}
and others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, з
426).
114. Действительно, в настоящем деле заявитель не имел
возможности провести точные измерения отделений автомобиля или
получить справки, показывающие уровень их заполненности. Тем не
менее власти Российской Федерации могли без труда предоставить
детали в поддержку своей позиции, но не сделали этого и не
обосновали причины, по которым они скрывали эту информацию. Вместо
этого они ограничились утверждением о том, что условия перевозки
соответствовали установленным стандартам и что время перевозки
было в два раза меньше, чем утверждал заявитель. Не было
представлено ни одной копии стандартов или положений об
автомобилях для перевозки заключенных. При данных обстоятельствах
Европейский суд был вынужден рассмотреть данную жалобу по существу
на основании показаний заявителя.
115. Заявитель утверждал, что в дни судебных заседаний его
перевозили в здание суда в тюремном фургоне, в котором он делил
"одиночную" камеру площадью 1 кв. м с другим заключенным. Его не
кормили целый день, он пропускал ежедневную прогулку, а иногда и
банный день.
116. Европейский суд раньше не изучал вопрос соответствия
условий перевозки как таковых требованиям статьи 3 Конвенции (тем
не менее что касается перевозки заключенных в наручниках и/или с
повязкой на глазах, см. Постановление Большой палаты Европейского
суда по делу "Оджалан против Турции" ({Ocalan} v. Turkey), жалоба
N 46221/99, з 182 - 184, ECHR 2005; Постановление Европейского
суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland) от 16
декабря 1997 г., Reports 1997-VIII, з 56 - 59). Поэтому
Европейский суд обратился к выводам ЕКПП.
117. Что касается перевозки заключенных, ЕКПП счел одиночные
отделения площадью 0,4; 0,5 и даже 0,8 кв. м непригодными для
перевозки человека, независимо от продолжительности поездки (см.
CPT/Inf (2004) 36 [Азербайджан], з 152; CPT/Inf (2004) 12
[Люксембург], з 19; CPT/Inf (2002) 23 [Украина], з 129; CPT/Inf
(2001) 22 [Литва], з 118; CPT/Inf (98) 13 [Польша], з 68). В
настоящем деле одиночные камеры (площадью 1 кв. м) в тюремном
фургоне соответствовали стандартам ЕКПП, если предполагать, что
проектная вместимость не была превышена и что она достаточно
освещена, проветривается, отапливается и оборудована сиденьем и
специальными приспособлениями, помогающими заключенным сохранять
равновесие во время движения (см. CPT/Inf (2002) 36 [Словения], з
95).
118. Однако заявителю приходилось делить одиночный бокс с
другим заключенным, с которым ему приходилось по очереди сидеть
друг у друга на коленях. Вышеуказанные выводы ЕКПП предполагают,
что ЕКПП счел бы такое положение неприемлемым. Европейский суд
также считал, что перевозка двух заключенных в камере площадью 1
кв. метр, в которой было всего одно место, была неприемлемой.
Власти Российской Федерации утверждали, что вся дорога занимала
всего 13 минут, но, по словам заявителя, автомобиль заезжал по
пути в другие учреждения. Так как заключенные оставались все это
время внутри автомобиля, было бы более правильно основывать оценку
на утверждении заявителя о том, что поездка продолжалась в среднем
один час. В любом случае Европейский суд счел подобные условия
перевозки недопустимыми независимо от ее продолжительности.
119. Европейский суд заметил, что заявителю приходилось терпеть
эту тесноту два раза в день, по дороге в здание суда и обратно, и
что его перевозили в этом фургоне не меньше 200 раз за четыре года
содержания под стражей. В дни судебных заседаний его не кормили,
он пропускал прогулки на свежем воздухе. Также Европейский суд в
своей оценке обратил внимание на тот факт, что заявитель продолжал
подвергаться такому обращению во время рассмотрения его дела в
суде и рассмотрения ходатайств о продлении срока содержания его
под стражей, то есть когда ему нужны были полная концентрация и
бдительность.
120. Европейский суд признал, что обращение, которому заявитель
подвергался во время перевозки его во Владимирский областной суд и
обратно, превышало минимальный уровень суровости, и,
следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.
II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции
121. Ссылаясь на подпункт "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции,
заявитель жаловался, что содержание его под стражей в порядке
предварительного заключения было незаконным. Статья 5 в части,
применимой к настоящему делу, гласит:
"I. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.
Никто не может быть лишен свободы иначе, как в следующих случаях и
в порядке, установленном законом:
...
c) законное задержание или заключение под стражу лица,
произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным
органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения
или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что
необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать
ему скрыться после его совершения".
1. Доводы сторон
122. Заявитель утверждал, что 8 августа 2001 г. Верховный суд
Российской Федерации отменил Постановление о продлении срока
содержания под стражей от 28 апреля 2001 г. как незаконное и
вернул жалобу на новое рассмотрение, и, следовательно, содержание
его под стражей после 28 апреля 2001 г. не было "законным" по
смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции. После передачи дела в суд 4
сентября 2001 г. заявитель представил ходатайство об освобождении
из-под стражи. Однако у Владимирского областного суда на
проведение заседания и рассмотрение ходатайства ушло более четырех
месяцев, вместо 14 дней, установленных в УПК РСФСР. Постановление
от 9 января 2002 г. было необоснованным по своей сути: заявитель
был оставлен под стражей исключительно на основании тяжести
предъявленного ему обвинения. Заявитель также утверждал, что ни
Постановление Владимирского областного суда от 13 марта 2002 г.,
ни Определение Судебной коллеги по уголовным делам Верховного суда
Российской Федерации от 12 сентября 2002 г. не содержали указания
на доводы в пользу либо против содержания заявителя под стражей.
Заявитель указал, что 12 сентября 2002 г. заседание Судебной
коллегии по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации
длилось только 30 минут. Заявитель жаловался, что 18 ноября 2002
г. Владимирский областной суд продлил срок содержания его под
стражей задним числом, чтобы включить предшествовавшие два месяца
и 15 дней, и что таким же образом срок содержания его под стражей
был продлен и 4 декабря 2002 г.
123. Власти Российской Федерации утверждали, что общий срок
содержания заявителя под стражей соответствовал национальным
процессуальным нормам и не являлся произвольным. 28 апреля 2001 г.
Владимирский областной суд продлил срок содержания заявителя под
стражей до 4 сентября 2001 г. в связи с тем, что заявителю
требовалось время для ознакомления с материалами дела. 8 августа
2001 г. Верховный суд Российской Федерации отменил это решение по
процессуальным основаниям и постановил, что заявитель должен был
оставаться под стражей. С 4 сентября 2001 г. по 9 января 2002 г.
дело заявителя рассматривалось во Владимирском областном суде. С
13 марта по 7 октября 2002 г. уголовное дело в отношении заявителя
находилось на рассмотрении в Верховном суде Российской Федерации.
По мнению властей Российской Федерации, уголовно-процессуальное
законодательство не требовало дальнейшего продления срока
содержания заявителя под стражей в указанный период. 12 сентября
2002 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда
Российской Федерации направила дело заявителя на новое
рассмотрение во Владимирский областной суд, куда оно поступило 7
октября 2002 г. На тот момент уже вступил в силу УПК Российской
Федерации. Рассмотрение указанного уголовного дела было назначено
на 18 ноября 2002 г. В указанный день срок содержания заявителя
под стражей был продлен до 3 декабря 2002 г.
2. Мнение Европейского суда
a) Общие принципы
124. Европейский суд напомнил, что выражения "законный" и "в
порядке, установленном законом", содержащиеся в пункте 1 статьи 5,
отсылают к национальному законодательству и устанавливают
обязательство соблюдать его материальные и процессуальные нормы.
Однако "законность" содержания под стражей в соответствии с
национальным законодательством не всегда является решающей.
Европейский суд должен также установить, что содержание под
стражей в рассматриваемый период соответствовало цели пункта 1
статьи 5 Конвенции, заключающейся в предупреждении произвольного
лишения свободы частных лиц.
125. Кроме того, Европейский суд должен выяснить, соответствует
ли само национальное законодательство положениям Конвенции, в том
числе прямо или косвенно выраженным в ней общим принципам. По
этому поводу Европейский суд подчеркнул, что, если речь идет о
лишении свободы, особенно важно, чтобы был соблюден общий принцип
правовой определенности. Поэтому очень важно, чтобы условия
лишения свободы, содержащиеся в национальном законодательстве,
были ясно определены, а также чтобы можно было предвидеть
применение самого законодательства, то есть чтобы национальное
законодательство отвечало стандарту "законности", установленному
Конвенцией, стандарту, который требует, чтобы законодательство
было достаточно точным, чтобы позволить частному лицу - если будет
необходимо, после соответствующих рекомендаций - предвидеть в
разумных пределах последствия, к которым может привести конкретное
деяние (см. Постановление Европейского суда по делу "Йечюс против
Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, з 56, ECHR 2000-
IX; Постановление Европейского суда по делу "Барановский против
Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, з 50 - 52, ECHR
2000-III).
b) Компетенция Европейского суда в отношении настоящей жалобы
126. В Решении по вопросу о приемлемости настоящей жалобы,
принятом 22 февраля 2005 г., Европейский суд признал приемлемой
часть жалобы заявителя, касающейся законности содержания под
стражей в порядке предварительного заключения после 4 мая 2001 г.
Последний период содержания под стражей, обжалованный заявителем,
закончился 4 декабря 2002 г.
Соответственно, Европейский суд рассмотрит законность
содержания заявителя под стражей в период с 4 мая 2001 г. по 4
декабря 2002 г.
c) Содержание под стражей в период с 4 мая по 8 августа 2001 г.
127. Европейский суд заметил, что 28 апреля 2001 г.
Владимирский областной суд по ходатайству прокурора продлил срок
содержания заявителя под стражей до 4 сентября 2001 г. 8 августа
Верховный суд Российской Федерации отменил данное Решение ввиду
существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства и
вернул на новое рассмотрение вопрос о содержании под стражей. 15
августа 2002 г. областной суд пересмотрел ходатайство и вынес
Постановление о содержании заявителя под стражей с 4 мая по 4
сентября 2001 г.
128. Необходимо рассмотреть вопрос о том, было ли "законным"
содержание под стражей в данный период, а также соответствовало ли
оно "порядку, установленному законом". Европейский суд напомнил,
что период содержания под стражей является в принципе законным,
если лицо содержится под стражей на основании постановления суда.
Последующий вывод о том, что суд неправильно применил национальное
законодательство при вынесении постановления, не обязательно
ретроспективно затрагивает правомерность соответствующего периода
содержания под стражей. По этой причине конвенционные органы
периодически отказывались поддержать жалобы лиц, осужденных за
совершение преступлений, жаловавшихся на то, что апелляционные
суды признали их приговоры или наказания основанными на
фактических или правовых ошибках (см. Постановление Европейского
суда по делу "Бенхэм против Соединенного Королевства" (Benham v.
United Kingdom) от 10 июня 1996 г., Reports 1996-III, з 42).
129. В настоящем деле Европейский суд должен рассмотреть,
являлось ли Постановление от 28 апреля 2001 г. законным основанием
для содержания заявителя под стражей вплоть до его отмены 8
августа 2001 г. Просто тот факт, что Постановление было отменено в
кассационном порядке, сам по себе не затрагивал законность
содержания под стражей в предшествующий период. Для оценки
соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции необходимо различать ex
facie недействительные постановления о продлении срока содержания
под стражей (например, вынесенные судом в превышение своих
полномочий или когда заинтересованная сторона не была должным
образом уведомлена о судебном заседании) и постановления,
являвшиеся prima facie действительными и имеющими силу, если
только и пока они не были отменены вышестоящим судом (см.
упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Бенхэм
против Соединенного Королевства", з 43 и 46; Постановление
Европейского суда по делу "Ллойд и другие против Соединенного
Королевства" (Lloyd and others v. United Kingdom) от 1 марта 2005
г., жалобы N 29798/96 et seq., з 108, 113 и 116, см. для сравнения
также з 83).
130. Никто не утверждал, что 28 апреля 2001 г. Владимирский
областной суд превысил свои полномочия. Действительно, в
соответствии с национальным законодательством суд имел право
рассматривать ходатайство прокурора о продлении срока содержания
заявителя под стражей и продлить срок в пределах шести месяцев до
окончания изучения заявителем материалов дела и направления дела в
суд (см. выше з 84).
131. Кроме того, Европейский суд установил, что содержание
заявителя под стражей на основании Постановления от 28 апреля 2001
г. нельзя признать произвольным, так как суд указал основания для
продления срока содержания под стражей. Достаточность и
относимость этих оснований будут рассмотрены ниже в разделе,
посвященном нарушению пункта 3 статьи 5 Конвенции.
132. Поэтому Европейский суд не установил, что, вынося
Постановление о продлении срока содержания под стражей от 28
апреля 2001 г., Владимирский областной суд действовал
недобросовестно или по небрежности неправильно применил
соответствующее законодательство. Тот факт, что суд кассационной
инстанции обнаружил некоторые процессуальные недостатки, сам по
себе не означает, что содержание под стражей было незаконным (см.
Решение Европейского суда по делу "Гайдьюргис против Литвы"
(Gaidjurgis v. Lithuania) от 16 января 2001 г., жалоба N 49098/99;
упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Бенхэм
против Соединенного Королевства", з 47; Постановление Европейского
суда по делу "Боцано против Франции" (Bozano v. France) от 18
декабря 1986 г., Series A, N 111, з 59).
133. При данных обстоятельствах Европейский суд счел, что пункт
1 статьи 5 Конвенции не был нарушен вследствие содержания
заявителя под стражей в период с 4 мая по 8 августа 2001 г.
d) Содержание под стражей в период с 8 августа по 4 сентября
2001 г.
134. Европейский суд отметил, что 8 августа 2001 г. Верховный
суд, отменив решение областного суда, постановил, что мера
пресечения, примененная к заявителю, "должна остаться без
изменений". Власти Российской Федерации утверждали, что решение
Верховного суда являлось "законным" основанием для содержания
заявителя под стражей после 8 августа 2001 г.
135. Европейский суд отметил, что по нескольким делам против
Литвы он признавал, что судебное решение об оставлении меры
пресечения "без изменений" как таковое не нарушало пункт 1 статьи
5, так как суд "действовал в пределах своих полномочий... и имел
право выносить соответствующее постановление" (см. упоминавшееся
выше Постановление Европейского суда по делу "Йечюс против Литвы",
з 69; Решение Европейского суда по делу "Сташайтис против Литвы"
({Stasaitis} v. Lithuania) от 28 ноября 2000 г., жалоба N
47679/99; Решение Европейского суда по делу "Каралявичюс против
Литвы" ({Karalevicius} v. Lithuania) от 6 июня 2002 г., жалоба N
53254/99). В деле "Сташайтис против Литвы" Европейский суд
|
