|
Стр. 2
задачей статьи 163 Закона 1994 года является наделение местных
властей полномочиями по оборудованию системы уличного наблюдения с
целью предотвращения преступлений и обеспечения благополучия жертв
преступлений. Он также отметил, что опубликование записей системы
наблюдения играет важную роль в предупреждении совершения
преступлений. Совет имеет право предоставлять видеозаписи
средствам массовой информации, в соответствии с пунктом 1 статьи
111 Закона 1972 года во исполнение своих обязанностей,
предусмотренных статьей 163 Закона 1994 года.
67. Таким образом, Европейский суд считает, что опубликование
является законным и было предсказуемым (см. Постановление
Европейского суда по делу "Санди Таймс" против Соединенного
Королевства (N 1)" (The Sunday Times v. United Kingdom (No.1)),
Series A, N 30, з 49).
Он также признает, что опубликование преследует законную цель
по обеспечению общественной безопасности, предотвращению
беспорядков и совершению преступлений и защите прав третьих лиц.
C. Было ли вмешательство оправдано
1. Доводы сторон
68. Власти Соединенного Королевства считали, что любое
вмешательство является соразмерным. Они отметили, что национальные
суды уже установили обоснованность опубликования сведений,
полученных с помощью системы уличного наблюдения, и Европейскому
суду не следует менять свое понимание дела, чтобы оно
соответствовало мнению национальных судов.
69. Что касается оснований считать подобное вмешательство
соразмерным, власти Соединенного Королевства подчеркнули свою
обязанность охранять жизнь и имущество своих подданных. Принимая
во внимание предоставленное право властям Соединенного Королевства
действовать в пределах усмотрения, необходимо признать
использование системы уличного видеонаблюдения грозным оружием в
борьбе с преступностью. Опубликование записей видеонаблюдения
преследовало следующую цель: основной задачей было предоставление
системе уличного наблюдения большого значения, чтобы избежать
скрытого наблюдения, заслужить одобрение общественности и
поддержки этой системы, а также удержать преступников от
совершения преступлений. Эта цель по предупреждению преступлений
была одобрена Высоким Судом в качестве одной из основных видов
деятельности Совета, число преступлений уменьшилось после
установления системы наблюдения. Важной частью принципа
публичности этой системы является предоставление средствам
массовой информации видеозаписей, полученных с камер наблюдения, и
запись заявителя является примером осуществления принципа
публичности. Опубликование видеозаписи с участием заявителя не
является личной трагедией, поскольку на пленке не показана попытка
совершить самоубийство и, исходя из этой записи, не является
очевидным, что он пытался покончить жизнь самоубийством или
пытался каким-либо образом навредить себе. Это не было известно и
оператору системы наблюдения. Скорее эта запись рассматривалась
только полицейскими, которые устранили потенциально опасную
ситуацию.
70. В дополнение власти Соединенного Королевства доказывали,
что сотрудничество системы наблюдения со средствами массовой
информации будет подорвано, если ему придется запрашивать
разрешение каждого человека, попавшего в кадр, на опубликование
записи, в обоснование, власти Соединенного Королевства ссылаются
на людные улицы и на наличие пропавших людей, чье согласие
получить будет невозможно.
71. Кроме того, власти Соединенного Королевства утверждали, что
характер оспариваемого действия, а также действия сторон являются
предметом спора. Что касается оспариваемого действия, они указали,
что опубликованная запись не была получена при помощи скрытой
камеры и степень вмешательства была ограничена. Заявитель, по
мнению властей Соединенного Королевства, привлек внимание придя на
оживленный перекресток Брентвуда размахивая ножом, и он получил
известность только после добровольного появления в средствах
массовой информации. На самом деле, именно благодаря этим
появлениям его стали узнавать и упоминать о его попытке совершить
самоубийство. Совет, по утверждению властей Соединенного
Королевства, действовал добросовестно в общественных интересах, не
преследуя коммерческих целей. Поскольку он не мог скрыть лица
людей на пленке, он передал запись средствам массовой информации с
условием, что сами телекомпании скроют лицо заявителя. Тот факт,
что эти компании не сделали этого или сделали не соответствующим
образом, не может повлечь ответственность Совета.
72. Заявитель утверждал, что вмешательство не было адекватным,
принимая во внимание серьезный характер вмешательства. Совет
должен был и мог принять решительные меры по установлению личности
заявителя и уведомить свои органы о его положении. Он должен был
сделать это, поскольку целью опубликования записи была
демонстрация преимущества системы уличного видеонаблюдения, а не
установление преступника. Он мог сделать это, потому что на пленке
был всего лишь один человек, личность которого можно было
установить через полицию, которую предупредил оператор системы
наблюдения.
73. Кроме того, он считает, что попытка Совета обеспечить
сокрытие лица заявителя была несоответствующей. Если у Совета не
было возможности сделать это самостоятельно, он должен был
проследить, чтобы телекомпании сделали это должным образом.
Письменные соглашения были бы правильным шагом, но ни один
подобный договор не был заключен.
74. К тому же, заявитель утверждал, что общественный интерес не
затрагивался, поскольку он не был общественным деятелем и не играл
общественно значимой роли. Опубликование не преследовало цели
поймать преступника или найти пропавшего человека, а было
направлено на демонстрацию эффективности системы уличного
наблюдения.
75. Заявитель оспаривал утверждение властей Соединенного
Королевства, что Высокий Суд установил соразмерность
вмешательства. Он также отклонил его утверждение, что он привлекал
внимание 20 августа 1995 г. Также он оспаривал вопросы властей
Соединенного Королевства, касающиеся мотивации его добровольного
появления в средствах массовой информации в 1996 г.: его
изображение уже было опубликовано ранее без его согласия на это, и
его узнали все его знакомые. Затем он использовал все возможные
публичные средства защиты, и его нельзя упрекнуть в том, что он
рассказал о своем затруднительном положении в средствах массовой
информации. Он столкнулся с классической дилеммой человека,
который подвергся вмешательству в частную жизнь: поиск средств
правовой защиты и охраны путем выступления неизбежно влечет к
дальнейшей публичности.
2. Мнение Европейского суда
76. При установлении было ли опубликование записи "необходимым
в демократическом обществе", Европейский суд будет учитывать,
принимая во внимание все дело целиком, были ли причины, приводимые
для обоснования необходимости опубликования материалов,
"существенными и достаточными", и были ли предпринятые меры
соответствующими преследуемым законным целям.
77. В делах, касающихся раскрытия личных сведений, Европейский
суд признал, что установление пределов вмешательства государства
должно быть поручено компетентному национальному органу власти для
установления равновесия между относящимися к делу спорными
публичными и частными интересами. Однако эти пределы подвергаются
надзору и контролю со стороны европейских органов. (см.
Постановление Европейского суда по делу "Функе против Франции"
(Funke v. France) от 23 февраля 1993 г., Series A, N 256-A, з 55)
и масштаб этих пределов зависит от таких факторов, как характер и
важность спорных интересов и серьезность вмешательства (см.
Постановление Европейского суда по делу "Z против Финляндии" (Z.
v. Finland) от 25 февраля 1997 г., Reports of judgments and
Decisions 1997-I, з 99).
78. Вышеупомянутое Постановление Европейского суда по делу
"Функе против Франции" затрагивало обнародование в ходе судебного
разбирательства состояния здоровья заявителя, а также наличие у
него ВИЧ-инфекции. Европейский суд отметил, что охрана личных
сведений о человеке обладает большой важностью для реализации его
права на неприкосновенность частной жизни, а также что внутреннее
законодательство должно предусматривать соответствующие способы
защиты, чтобы исключить подобную возможность раскрытия
конфиденциальных сведений, которое противоречило бы положениям
статьи 8 Конвенции. Установив это, Европейский суд ссылается,
mutatis mutandis, на положения подпункта с пункта 2 статьи 3,
статьи 5, 6 и 9 Конвенции "О защите личности в связи с
автоматической обработкой персональных данных" (European Treaty
Series No. 108, Strasbourg, 1981). Он установил, что
вышеупомянутые доводы были "достаточно обоснованными", что
касается охраны информации о наличии у человека ВИЧ, указав, что
необходимость обеспечения конфиденциальности подобной информации
рассматривается после установления того, будет ли вмешательство
правомерным и адекватным. Такое вмешательство не регулируется
положениями статьи 8 Конвенции, если только оно не было оправдано
общественными интересами. Любые меры государства направленные на
опубликование подобных сведений без согласия пациента и любые
способы, направленные на обеспечение их охраны должны быть
подвергнуты тщательному исследованию со стороны Европейского суда.
79. Что касается настоящего дела, то Европейский суд на
начальной стадии рассмотрения дела отметил, что заявитель не
обвинялся в совершении правонарушения. Данное дело не затрагивает
вопроса обнародования записи совершения самого преступления.
Европейский суд также отметил, с одной стороны, характер и
важность вмешательства в частную жизнь заявителя (см. з 63).
Вместе с тем, Европейский суд высоко ценит заинтересованность
государства в предупреждении и раскрытии преступлений. В этом
отношении важная роль системы уличного видеонаблюдения неоспорима
и она становится еще более эффективной посредством рекламы этой
системы и представлении ее преимуществ.
80. Однако Европейский суд отмечает, что у Совета были и другие
способы, позволяющие достичь этих целей. Во-первых, он мог с
помощью полиции установить личность заявителя и запросить его
согласие до обнародования записи. Во-вторых, Совет мог своими
средствами скрыть лицо заявителя. В-третьих, Совету следовало
убедиться, что компании, получившие запись, сами скроют лицо
заявителя должным образом. Европейский суд замечает, что Совет не
воспользовался первым и вторым способом и счел, что он исполнил
третью возможность ненадлежащим образом.
81. Что касается первой возможности, то действительно, люди
могут и не дать свое согласие или получить согласие будет
затруднительно, когда на пленке снято большое количество людей. В
подобных условиях является спорным тот факт, что система, при
которой необходимо получить согласие лица, прежде чем опубликовать
запись, способствует демонстрации эффективности системы уличного
наблюдения. Однако, к настоящему делу подобные ограничения не
имеют никакого отношения. На настоящей записи запечатлен всего
лишь один человек. Не подвергается сомнению то, что Совет, чей
оператор системы наблюдения вызвал полицию и наблюдал за их
действиями, мог сделать запрос в полиции, чтобы установить
личность заявителя для получения его согласия на опубликование
записи. На самом деле, как видно из передачи "Новости с улиц"
("CCTV News") от 9 октября 1995 г., запрос в полицию поступал, что
бы установить, допрашивался ли заявитель, и оказывалась ли ему
какая-либо помощь, но в запросе не устанавливалась его личность.
82. Наоборот, Совет мог бы и сам скрыть лицо человека на
пленке. Хотя власти Соединенного Королевства и подтвердили, что у
Совета не было такой возможности, Европейский суд отметил, что, в
соответствии с руководящими нормами, Совет намеревался получить
такую возможность. На самом деле, Европейски суд заметил, что
Совет опубликовал в своей передаче "Новости с улиц" кадры,
полученные с записи, без какой-либо попытки скрыть лицо заявителя.
83. Что касается третьей возможности, подразумевавшей
соответствующее и достаточное сокрытие лица заявителя самими
средствами массовой информации, то Европейский суд отметил, что
Высокий Суд правосудия установил, что телекомпания "Англия" и
компания Би-Би-Си получили устное распоряжение скрыть лицо
заявителя. Европейский суд счел, что, вопреки мнению Высокого Суда
правосудия, Совет должен был дать письменное распоряжение скрыть
лицо на пленке, чтобы обеспечить реализацию принципа
конфиденциальности. По мнению Высокого Суда, этот "несчастный
случай" станет уроком на будущее, и оглядываясь в прошлое, Совет
сможет ужесточить свои руководящие положения, чтобы избежать
подобного случая в будущем. Совету необходимо заключать письменное
соглашение с продюсерами "Удара по преступности", но оно не
является окончательным соглашением, подписываемым сторонами и
предъявляемым заявителю или властями Соединенного Королевства
Европейскому суду. Руководящие положения полиции Эссекса
рекомендуют заключать письменные соглашения с условиями. Кроме
того, нет никаких доказательств, что "Елоу Эдветайзер" вообще
получал какое-либо указание скрыть лицо заявителя.
84. Более того, данная запись с камер уличного наблюдения была
показана с целью демонстрации эффективности системы уличного
видеонаблюдения в предотвращении и раскрытии преступлений и,
следовательно, запись использовалась в этих целях. В данных
обстоятельствах и даже несмотря на то, что заявитель жаловался на
ущерб, причиненный его репутации, Европейский суд установил, что
от Совета требовался определенный уровень внимания, при котором
было бы установлено с помощью полиции был ли заявитель обвинен в
совершении преступления или нет. Трудно принять объяснение властей
Соединенного Королевства того, что Совет не мог установить
личность заявителя. Как указано выше, программа Совета "Новости с
улиц" от 9 октября 1995 г. подразумевает, что Совет установил, что
заявитель был допрошен и ему была оказана помощь и мог установить,
был ли он обвинен. Несомненно, "Елоу Эдветайзер" 13 октября 1995
г. утверждал, что заявитель не был обвинен полицией.
85. В итоге, Европейски суд не счел, что обстоятельства дела
были достаточными для обоснования опубликования Советом кадров из
записи, полученной с камер уличного наблюдения, в передаче
"Новости с улиц", не получив на это согласия заявителя и не скрыв
его лица на пленке, и не проследив, чтобы его лицо было скрыто
компаниями, обнародовавшими видеозапись. Предотвращение
преступлений и опубликование записи требуют более тщательного
исследования и внимания, как показано в настоящем деле.
86. Наконец, Европейский суд не счел, что добровольное
появление заявителя в средствах массовой информации занижает
серьезность характера вмешательства в частную жизнь или уменьшает
соответствующие требования, касающиеся опубликования видеозаписи.
Заявитель стал жертвой серьезного нарушения его права на
неприкосновенность частной жизни, посредством местного и
национального опубликования в средствах массовой информации.
87. Таким образом, Европейский суд установил, что обнародование
Советом записи, полученной с камер уличного наблюдения, в
программе "Новости с улиц" и "Елоу Эдветайзер", телекомпанией
"Англия" и Би-Би-Си не сопровождалось соответствующими мерами
предосторожности, направленных на предотвращение опубликования
материалов, несоответствующих положениям статьи 8 Конвенции,
охраняющим неприкосновенность частной жизни. По существу,
опубликование представляет собой несоразмерное и неоправданное
вмешательство в частную жизнь и нарушение статьи 8 Конвенции.
D. Другие нарушения статьи 8 Конвенции
88. Заявитель также утверждал, что Би-Би-Си, действующее на
основании Королевской грамоты, представляло власти, как и
телекомпания "Англия", действующая под покровительством НТК,
учрежденной Законом о средствах телекоммуникации 1990 года. Даже
если допустить, что эти средства массовой информации основывались
на правах, предусмотренных статьей 10 Конвенции, их программы, как
говорил заявитель, представляли собой вмешательство в частную
жизнь. Власти Соединенного Королевства не учитывали, что заявитель
предоставил подтверждающие документы, и отрицало тот факт, что Би-
Би-Си и "Англия" могут подчиняться государственным органам или
иным органам власти в смысле пункта 2 статьи 8 Конвенции. Они
ссылалось на внутреннее законодательство и на выводы, которые
можно сделать, исходя из положений статьи 10 Конвенции, касающихся
лицензирования радиовещательных, телевизионных или
кинематографических предприятий.
Заявитель также утверждал, что опубликование видеозаписи также
оказало серьезное воздействие на членов его семьи, в связи с чем
имело место нарушение права на уважение семейной жизни.
89. Европейский суд отметил, что вопрос о том, была ли Би-Би-Си
"эманацией государства" был оставлен открытым Европейской
комиссией в деле "Хаггетт против Соединенного Королевства"
(Huggett v. United Kingdom) (см. Решение Европейской комиссии от
28 июня 1995 г., жалоба N 24744/94, DR 82-A, p. 98). Однако в
свете признания нарушения Советом правил обнародования (см. выше з
87), Европейский суд счел необходимым рассматривать эти жалобы
отдельно.
90. Далее заявитель утверждал, что государство не выполнило
свое позитивное обязательство по защите его прав в соответствии со
статьей 8 Конвенции, поскольку у него не было эффективных
национальных средств правовой защиты в отношении опубликования
личных сведений. Власти Соединенного Королевства утверждали, что
не было никакого нарушения позитивного обязательства и, более
того, они доказывали, что у заявителя была возможность
воспользоваться такими средствами правовой защиты. Европейский суд
счел, что вопрос о наличии национальных средств защиты от
оспариваемого факта опубликования личных сведений было бы лучше
рассматривать в свете статьи 13 Конвенции.
II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции,
взятой в совокупности со статьей 8 Конвенции
91. Заявитель жаловался, в соответствии со статьей 13
Конвенции, взятой в совокупности со статьей 8 Конвенции, на
отсутствие эффективных национальных средств правовой защиты в
отношении опубликования Советом личных сведений.
92. Статья 13 Конвенции в части, относящейся к настоящему делу,
гласит:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции,
нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в
государственном органе...".
A. Доводы сторон
93. Власти Соединенного Королевства разъяснили, что о
необходимости принятия Закона о неприкосновенности частной жизни
уже многие годы подчеркивалось в различных спорах, а также в
личных законопроектах и многих официальных докладах. Споры
продолжаются и сегодня. Но отсутствие основного права на частную
жизнь в национальном законодательстве не означает отсутствие
уважения частной жизни заявителя. Вопрос заключался в том, охранял
ли режим законодательной защиты должным образом права заявителя,
власти Соединенного Королевства считали, что охранял. Они
указывали, что общее право и законные средства правовой защиты
обеспечивали всеобъемлющий порядок законодательной защиты частной
жизни и, следовательно, играли ту же роль, что и Закон о
неприкосновенности частной жизни.
94. В частности, власти Соединенного Королевства подчеркнули,
что заявитель мог предъявлять и отстаивать свои требования в КТВ,
НТК и КДП. Они согласились, что эти комиссии не обязаны
предоставлять "средства правовой защиты, а именно возмещения
материального вреда гражданину, пострадавшему от нарушения
соответствующих кодексов". Власти Соединенного Королевства
утверждали, что статья 13 Конвенции не требует, чтобы каждое дело
разбиралось судом или по каждому делу предоставлялось возмещение
материального вреда. Кроме того, власти Великобритании утверждали,
что пересмотр дела судом, как правило, также может являться
приемлемым средством правовой защиты, а отклонение ходатайства
заявителя о судебном пересмотре умаляет эффективность данного
средства защиты.
95. Власти Соединенного Королевства утверждали также, что у
заявителя были и другие средства правовой защиты. По их мнению,
наиболее важным являлось средство правовой защиты, состоящее в
нарушении доверия, и заявитель имел бы право предъявить иск, если
бы его сняли "при обстоятельствах, дающих право надеяться на
неприкосновенность его частной жизни". Власти Соединенного
Королевства подчеркнули, что эта область права находится в сильной
зависимости от политических убеждений, и соответственно, это
область права развивалась и будет развиваться судами. Судебная
практика Европейского суда оказывала большое влияние на такое
развитие, а после вступления в силу Закона 1998 года о правах
человека окажет еще более сильное влияние. Они также утверждали,
что заявитель мог предъявить иск об оскорблении или умышленном
обмане, если что-либо было бы неправильно сообщено так, что
заявитель якобы участвовал в совершении насильственного
преступления в отношении другого лица.
96. Заявитель утверждал, что не имел эффективных национальных
средств правовой защиты. Он воспользовался основными средствами
защиты (обращения в комиссии СМИ и пересмотр дела судом), но эти
средства оказались неэффективными: критерий "иррациональности" при
пересмотре дела судом не мог быть приравнен к проверке
соразмерности в соответствии со статьей 8 и комиссии СМИ не могли
возместить ущерб.
97. Кроме того, заявитель утверждал, что иск о нарушении
доверия не имел реальных шансов быть удовлетворенным. Он отметил,
что власти Великобритании не привели ни одного дела, в котором
лицо, находящее в похожем положении, получило хотя бы частичное
удовлетворение своего требования, обратившись к данному средству
правовой защиты. Заявитель считал, что утверждения властей о том,
что предположения о неприкосновенности частной жизни было бы
достаточно для получения такого средства правовой защиты, не
соответствовали национальному законодательству, и признал
заслуживающим внимания тот факт, что власти Соединенного
Королевства не возражали против того, что он не исчерпал все
возможные национальные средства правовой защиты не предъявив такой
иск. Кроме того, заявитель считал, что другие средства правовой
защиты, на которые ссылались власти, не имели отношения к
настоящему делу. Некоторые законы вступили в силу после событий,
относящихся к настоящему делу, другие (например, о скрытом
наблюдении) не могли оказать значительного влияния на настоящее
дело, и средства правовой защиты, установленные общим правом, на
которые ссылались власти Соединенного Королевства (при
оскорблении, умышленном обмане, домогательстве и нарушении права
на неприкосновенность частной жизни), не имели отношения к
личности заявителя при обстоятельствах настоящего дела.
B. Мнение Европейского суда
98. Европейский суд отмечает, что заявитель жаловался на
нарушение статьи 13 Конвенции, которое заключалось в отсутствии
эффективных национальных средств правовой защиты. Власти
Великобритании не оспаривали тот факт, что заявитель не смог
исчерпать все возможные национальные средства защиты, что
предусмотрено пунктом 1 статьи 35 Конвенции. В своем Решении о
приемлемости жалобы Европейский суд установил, наличие связи между
любой нормой пункта 1 статьи 35 и пунктами жалобы заявителя,
касающимися нехватки эффективных внутренних средств правовой
защиты.
1. Применимые правовые принципы
99. Европейский суд указал, что статья 13 Конвенции гарантирует
доступность средств правовой защиты на национальном уровне, путем
обязательного претворения в жизнь конвенционных прав и свобод в
любой форме во внутреннем законодательстве. Таким образом,
действие Конвенции заключается в необходимости установить
внутренние средства правовой защиты, позволяющие "компетентным
национальным органам" жалобы о нарушении Конвенции и предоставлять
соответствующие средства судебной защиты (см. Постановление
Европейского суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного
Королевства" (Smith and Grady v. United Kingdom), NN 33985/96 и
33986/96, з 135, ECHR 1999-VI, а также Постановление Европейского
суда по делу "Мюррей против Соединенного Королевства" (Murray v.
United Kingdom) от 28 октября 1994 г., Series A, N 300-A, з 100).
Это положение не требует обязательного благоприятного исхода дела
(см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу
"Аманн против Швейцарии", з 88) или инкорпорации норм Конвенции
или каких-либо особенных средств правовой защиты, Договаривающимся
государствам предоставляется возможность действовать в пределах
усмотрения в соответствии с их обязательствами, предусмотренным
данным положением (см. Постановление Европейского суда по делу
"Вильвараджа и другие против Соединенного Королевства" (Vilvarajah
and Others v. United Kingdom) от 30 октября 1991 г., Series A, N
215, з 122).
100. Далее Европейский суд устанавливает, что в вышеупомянутом
Постановлении Европейского суда по делу "Смит и Грейди против
Соединенного Королевства" он описал проверку "иррациональности",
применявшуюся в ходе судебного пересмотра дела: суд не может
вмешиваться в исполнение административных действий по существенным
основаниям, если суд был удовлетворен тем, что Решение по делу
было необоснованно вследствие того, что его принятие не входило в
полномочия соответствующего лица, принимающего решение. При
определении имело ли место превышение пределов усмотрения лицом,
принимающим решение, необходимо принимать во внимание
обстоятельства использования прав человека, таким образом, чем
больше вмешательство в существо прав человека, тем больше суду
потребуется оправдывающих обстоятельств для признания решения
приемлемым.
Далее Европейский суд подчеркнул, что, несмотря на
использование прав человека, предел иррациональности, который
заявителю нужно было преодолеть, был достаточно высок, как
подтверждается решениями национальных судов, упомянутыми в
настоящем деле. В то время как эти суды высказывали свое мнение по
искам заявителей, оспаривающих правомерность соответствующих
области (против гомосексуалистов в вооруженных силах),
национальные суды, тем не менее, установили, что нельзя сказать,
что эта область жизни находилась за пределами возможных ответных
действий со стороны лица, принимающего решение и, соответственно,
не могла считаться "иррациональной". В этих условиях Европейский
суд счел очевидным, что даже если учесть, что жалобы по делу "Смит
и Грейди против Соединенного Королевства", прежде чем подать в
этот Суд, рассматривались национальными судами, критерий, в
соответствии с которым национальные суды могли признать
оспариваемое право иррациональным, был так высок, что он включал в
себя любое мнение национальных судов по вопросу того, отвечало ли
вмешательство в права человека социальной необходимости или
соответствовало ли оно целям национальной безопасности и
общественного порядка, эти принципы лежат в основе исследования
Европейским судом жалоб о нарушении статьи 8 Конвенции. Он
постановил, что Смит (Smith) и Грейди (Grady) не имели эффективных
средств правовой защиты относительно нарушения их прав на уважение
частной жизни, предусмотренных статьей 13 Конвенции.
2. Применение данных принципов в настоящем деле
101. Европейский суд в первую очередь отметил, что настоящее
дело отличается от дела "Джеймс и другие против Соединенного
Королевства" (James and Others v. United Kingdom) (Постановление
Европейского суда от 21 февраля 1986 г., Series A, N 98, з 85 -
86), от дела "Леандер против Швеции" (Leander v. Sweden)
(Постановление Европейского суда от 26 марта 1987 г., Series A N
116, з 77) и от дела "Санди Таймс" против Соединенного Королевства
(N 2)" (Sunday Times v. United Kingdom (N 2)) (Постановление
Европейского суда от 26 ноября 1991 г., Series A, N 217, з 61),
которые устанавливают, что статья 13 не может рассматриваться как
гарантирующая средства правовой защиты от основного
законодательства или от соответствующих внутренних норм.
Законодательство, относящееся к настоящему делу, не требовало
обнародования материалов, полученных с камер уличного наблюдения и
жалоба заключается в оспаривании полномочий Совета по
обнародованию этих сведений.
a) режим правовой защиты неприкосновенности частной жизни
102. Как и в деле "Винер против Соединенного Королевства"
(Winer v. United Kingdom) (жалоба N 10871/84, Решение Европейской
комиссии от 10 июля 1986 г., DR 48, p. 154), власти Соединенного
Королевства утверждали, что Европейскому суду следует
рассматривать защиту частной жизни посредством "режима правовой
защиты неприкосновенности частной жизни", этот режим играет роль
права на неприкосновенность частной жизни.
Но задачей Европейского суда является не проверка
законодательства или судебной практики, относящейся к делу, а
ограничиться исследованием вопросов, поставленных перед ним,
относящихся к делу, (см. упоминавшееся выше Постановление
Европейского суда по делу "Аманн против Швейцарии", з 88) и, в
частности, рассмотреть те средства правовой защиты, которые могли
иметь какое-либо отношение к заявителю (см. Решение Европейской
комиссии по делу "N. против Швеции" (N. v. Sweden) от 16 октября
1986 г., жалоба N 11366/85, DR 50, p. 173; упоминавшееся выше
Решение Европейской комиссии по делу "Винер против Соединенного
Королевства"; и Решение Европейской комиссии по делу "Стюарт-
Брейди против Соединенного Королевства" (Stewart-Brady v. United
Kingdom) от 2 июля 1997 г., жалобы N 27436/95 и 28406/95, DR 90,
p. 45). Европейский суд считает, что нет необходимости исследовать
те средства правовой защиты, которые еще не вступили в силу ко
времени возбуждения дела, и те, которые не имели никакого
отношения к обстоятельствам настоящего дела.
103. Европейский суд в связи с этим отмечает, что заявитель не
жалуется на действия Совета, касающиеся сообщения ложных сообщений
или на посягательство на его репутацию. Не оспаривается и то, что
вопросы, касающиеся посягательства, оскорбления, причинения вреда,
авторского права, нарушения договора или скрытого наблюдения
службой безопасности, не имеют отношения к жалобам заявителя.
Аналогичным образом власти Великобритании не утверждают, что Закон
"О защите информации", Закон 1976 года о половых преступлениях (с
поправками), Закон 1933 года о детях и молодых людях имели какое-
либо отношение к обстоятельствам по настоящему делу. Закон 1998
года о правах человека вступил в силу в октябре 2000 года, уже
после возникновения обстоятельств по данному делу.
104. Поэтому Европейский суд ограничил оценку средств правовой
защиты, которые могли бы иметь какое-либо отношение к настоящему
делу.
b) Судебный пересмотр
105. Европейский суд установил, что право заявителя на уважение
его частной жизни (см. выше з 87) было нарушено, вследствие
опубликования Советом соответствующей видеозаписи. Он отметил, что
к моменту рассмотрения дела Конвенция не была частью внутреннего
законодательства и, соответственно, не было необходимости отвечать
на такие вопросы, как нарушило ли опубликование соответствующих
сведений право заявителя, предусмотренное статьей 8 Конвенции, и,
в частности, преследовало ли опубликование видеозаписи
общественные цели или соответствовало ли оно преследуемым законным
целям.
Как в вышеуказанном Постановлении Европейского суда по делу
"Смит и Грейди против Соединенного Королевства", единственным
относящимся к делу вопросом, поставленным перед национальными
судами был вопрос, можно ли сказать, что действия властей были
"иррациональными". Как и по делу "Смит и Грейди против
Соединенного Королевства", так и по настоящему делу Высокий Суд
правосудия отметил, что заявитель подвергся вмешательству в его
частную жизнь, но это имело место в то время, как существовало
общее право неприкосновенности частной жизни во внутреннем праве,
надежды следовало возлагать на указания, находящиеся в
процессуальных кодексах или стараться избегать подобных
нежелательных вмешательств в частную жизнь. Высокий Суд также
исследовал ряд факторов, включая важную роль камер системы
уличного видеонаблюдения, расположенных в общественных местах,
изображения, полученные с помощью этих камер, тот факт, что
полученные записи не продавались в коммерческих целях. Высокий Суд
правосудия вынес заключение, что из происшедшего случая необходимо
извлечь урок и ужесточить нормы, регулирующие деятельность Совета,
чтобы избежать подобных случаев в будущем, суд был удовлетворен
тем, что нельзя было сказать, что Совет действовал "до известной
степени иррационально, так что он лишился своего авторитета или
действовал таким образом, как не мог действовать какой-либо иной
орган".
106. В таких обстоятельствах Европейский суд считает, что
критерий, по которому Высокий Суд правосудия признал опубликование
сведений, являющихся предметом спора, иррациональным, был
настолько высок, что исключал любую возможность рассмотрения им
вопроса о том, отвечало ли вмешательство в права заявителя
общественной необходимости или соответствовало преследуемым целям,
принципам, которые, как сказано выше, лежат в основе рассмотрения
Европейским судом жалоб о нарушении статьи 8 Конвенции.
Что касается ссылки властей Соединенного Королевства на
вышеупомянутое дело "Алконбери Девелопментс Лтд." (Alconbury
Developments Ltd), Европейский суд отметил, что это дело
датировано более поздним числом, чем дата вступления в силу Закона
1998 года о правах человека. Кроме того, данная ссылка, касающаяся
принципа соразмерности во внутреннем праве была признана властями
Соединенного Королевства obiter dictum. Так или иначе, власти
Соединенного Королевства не утверждали, что эта ссылка
демонстрирует применения национальными судами принципа
соразмерности при рассмотрении дел, подобных настоящему.
107. Европейский суд признал, что судебный пересмотр не
обеспечил заявителя эффективным средством правовой защиты в
отношении нарушения его права на уважение частной жизни.
c) Комиссии СМИ
108. Европейский суд отмечает, что власти Соединенного
Королевства утверждали, что рассмотрение дела комиссиями
обеспечило заявителю возможность предъявлять и отстаивать свои
права. Но они согласились, что эти органы не "предназначены для
обеспечения средств правовой защиты, в смысле предоставления
материальной компенсации пострадавшему лицу, которое могло
пострадать из-за нарушения определенных кодексов".
109. Европейский суд установил, что недостаточность
законодательных полномочий комиссий для возмещения ущерба
заявителю означает, что эти органы не могут предоставить ему
эффективного средства правовой защиты. Он отмечает, что
возможность НТК наложить штраф на соответствующую телевизионную
компанию не является эквивалентом возмещения ущерба заявителю.
Несмотря на то, что заявитель знал об опубликовании сведений еще
до статьи в "Елоу Эдветайзер" в феврале 1996 г. и в программах на
Би-Би-Си, ни КТВ, ни КДП не могли предупредить подобные публикации
передачи.
d) Иск о нарушении права на неприкосновенность частной жизни
110. Европейский суд счел, что заслуживает особого внимания тот
факт, что власти Соединенного Королевства не ссылались на то, что
заявитель не смог исчерпать все внутренние средства правовой
защиты, что могло бы, как в деле "Граф и графство Спенсера против
Соединенного Королевства" (указано выше) признать жалобу
неприемлемой по этим основаниям.
111. Европейский суд счел, что обстоятельства по данному делу
сильно отличаются от обстоятельств по делу "Граф и графство
Спенсера против Соединенного Королевства", позволяя Европейскому
суду признать, что у заявителя по настоящему делу не было
возможности использовать такое средство правовой защиты, как иск,
в то время, когда было нарушено его право на неприкосновенность
частной жизни, даже принимая во внимание указание на такое
средство защиты властей Соединенного Королевства.
Во-первых, в деле "Граф и графство Спенсера против Соединенного
Королевства" имелись веские факты, предоставленные бывшими
друзьями, которые были предоставлены им на условиях
конфиденциальности заявителями. Заявитель по настоящему делу
испытал сильное затруднение при доказывании того, что
опубликованная запись имела "определенную степень
конфиденциальности" или что сведения были "разглашены при условии
обязательного соблюдения конфиденциальности". Власти Соединенного
Королевства утверждали перед Европейским судом, в соответствии со
статьей 8 Конвенции, что право заявителя на уважение его частной
жизни не затрагивалось. Они не смогли привести ни одного
внутреннего дела, которое могло бы быть похожим или аналогичным
настоящему делу и которое бы говорило, что этих двух элементов
нарушения права на неприкосновенность частной жизни было бы
достаточно. Вышеупомянутое дело "Дуглас против Хеллоу Лтд.
(Douglas v. Hello! Ltd) и вступление в силу Закона 1998 года о
правах человека относились к более позднему сроку, чем настоящее
дело. В любом случае, всего лишь один из трех судей по тому делу
указал, что считал, что в то время уже было ограниченное право на
неприкосновенность частной жизни во внутреннем законодательстве.
Кроме того, Европейский суд не был убежден доводами властей
Соединенного Королевства в том, что, если Европейский суд
признает, что у заявителя была "надежда на право на
неприкосновенность частной жизни", это будет значить, что признаки
вмешательства в частную жизнь также будут установлены. Европейский
суд счел маловероятным то, что национальные суды признают, что
опубликованная запись обладала "необходимой степенью
конфиденциальности" или что сведения были "разглашены при условии
обязательного соблюдения конфиденциальности".
Во-вторых, поскольку материалы, являющиеся предметом спора,
являлись общественным достоянием, их опубликование не могло
преследоваться в исковом порядке, как нарушение права на
неприкосновенность частной жизни. Такой иск не мог быть подан до
того, как заявителю стало известно, что Совет опубликовал запись,
полученную с камер уличного наблюдения, до октября или ноября 1995
года. Таким образом, жалоба о нарушении права на
неприкосновенность частной жизни не могла быть подана в отношении
статей в "Брентвуд Викли Ньюс" (Brentwood Weekly News) или "Елоу
Эдветайзер" или в отношении передач Би-Би-Си.
112. Приведя эти недостатки, нет необходимости устанавливать
возможно ли возмещение ущерба по иску о нарушении
неприкосновенности частной жизни. Европейский суд ограничился тем,
что отметил, что, несмотря на то, что это является вторым аспектом
спора между сторонами в вышеуказанном деле "Граф и графство
Спенсера против Соединенного Королевства", властями Соединенного
Королевства в настоящем деле не предпринимались никакие попытки
прояснить, как ущерб может быть возмещен при отсутствии какого-
либо распоряжения. Заявитель мог обратиться за таким распоряжением
только после того, как ему стало известно об опубликовании
конфиденциальных сведений в конце октября или начале ноября 1995
года и только в отношении "Елоу Эдветайзер" и Би-Би-Си. Хотя
возмещение вреда, нанесенного вследствие получения выгоды, не
зависит от получения соответствующего распоряжения, власти
Соединенного Королевства не смогли сослаться на какое-либо дело,
где такое возмещение было бы назначено в отношении телепередачи. В
то время, как подобное возмещение было назначено в отношении
национальной печатной прессы, как указывается в деле "Граф и
графство Спенсера против Соединенного Королевства".
3. Вывод Европейского суда
113. В подобных обстоятельствах Европейский суд считает, что у
заявителя не было эффективных средств правовой защиты от нарушения
права на неприкосновенность частной жизни, гарантированного
статьей 8 Конвенции. Европейский суд не приемлет доводы властей
Великобритании о том, что знание о возможности воспользоваться
правовыми средствами защиты нарушит права прессы, гарантированные
статьей 10 Конвенции. Как указано выше, Совет и средства массовой
информации, могли достичь своих целей должным образом скрыв или
обеспечив сокрытие личности заявителя.
114. Таким образом, нарушение статьи 13 Конвенции имело место.
III. Применение статьи 41 Конвенции
115. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
116. Заявитель требовал возмещения морального вреда,
полученного им и компенсации материальных затрат, а также судебных
расходов и издержек. Власти Великобритании возражали против этих
требований.
A. Моральный вред
117. Заявитель требовал 7500 фунтов стерлингов в качестве
компенсации морального вреда. Он особо подчеркивал стресс,
волнение, препятствия и разочарование, которые ему пришлось
испытать в результате опубликования материалов, являющихся
предметом спора по данному делу: он был предметом насмешек, шуток
и оскорблений со стороны соседей, предполагалось, что он стал
частью преступного мира и ему пришлось рассказывать о своих личных
проблемах своей семье после соответствующих передач в средствах
массовой информации. Он подчеркивал, что запись была сделана в
неблагоприятное для заявителя время, что сведения разглашались без
его ведома и согласия, что последующие публикации и программы
выходили на местном и национальном уровне и что внутреннее право
не предусматривало никаких средств правовой защиты.
Власти Соединенного Королевства утверждали, что самого
признания факта нарушения было бы достаточно или что, в качестве
альтернативы, было бы достаточно 4000 фунтов стерлингов в качестве
компенсации.
118. Европейский суд обращает внимание, что некоторые формы
материального вреда, включая эмоциональный стресс, по их природе
не могут быть объектом конкретного доказывания. Но это не мешает
Европейскому суду назначить возмещение, если он считает, что
заявитель претерпел вред, требующий материальной компенсации (дело
"Девис против Соединенного Королевства" (Davies v. United Kingdom)
от 16 июля 2002 г., жалоба N 42007/98, з 38).
119. Европейский суд отметил причины, по которым он признал
вмешательство в частную жизнь заявителя существенным, а также
последствия широкого опубликования материалов для заявителя и
отсутствие каких-либо эффективных средств правовой защиты (что
касается последнего обстоятельства, см. Постановление Европейского
суда по делу "D.P. и J.С. против Соединенного Королевства" (D.P.
and J.C. v. United Kingdom) от 10 октября 2002 г., жалоба N
38719/97, з 142). Европейский суд считает, что должно быть,
заявитель претерпел сильный стресс, существенные препятствия и
разочарование, которые не достаточно компенсировать признанием
самого факта нарушения.
120. Принимая решение на основе принципа справедливости,
Европейский суд присуждает заявителю возмещение морального вреда в
размере 11800 евро.
B. Материальный ущерб
121. Заявитель также предъявил требования о возмещении
материального ущерба, который он понес в результате нарушения,
указанного в настоящем деле. В частности, он требовал компенсации
в размере 2500 фунтов стерлингов за расходы, понесенные им при
рассмотрении его заявлений в КТВ, НТК, КДП, Высоком Суде
правосудия и Европейском суде. Эти затраты включали дорожные
расходы (чтобы принять участие в заседаниях с его представителями
и принять участия в слушаниях), потерю заработной платы (исходя из
специфики его работы, заявитель жаловался, что потерял заработную
плату за тот период, когда он должен был принимать участие в
заседаниях и слушаниях), а также почтовые расходы и оплату за
телефонные соединения. Власти Соединенного Королевства
подчеркивали, что заявитель требовал возмещения этих расходов не
предоставив никаких доказательств. Они добавили, что поскольку
расходы были понесены в ходе национальных слушаний, их уже было не
обязательно нести при рассмотрении дела в Европейском суде,
поэтому они не подлежат возмещению.
122. Европейский суд отмечает, что эти требования заявителя не
были достаточно подробно изложены, заявитель требовал общую сумму
за все расходы и, что особо важно, не предоставил каких-либо
документов, подтверждающих этот материальный ущерб. Посему
Европейский суд не присуждает заявителю компенсации за
материальный ущерб.
C. Судебные расходы и издержки
123. Далее заявитель потребовал возмещения судебных расходов,
понесенных при рассмотрении дела в национальных инстанциях и
Европейском суде.
124. Что касается национальных инстанций, то заявитель
потребовал 5047,40 фунтов стерлингов (включая НДС) израсходованных
при рассмотрении дела в КДП, НТК и КТВ. Эта сумма складывалась из
оплаты услуг старшего солиситора - 140 фунтов стерлингов в час и
юриста - 100 фунтов стерлингов в час. Кроме телефонных звонков и
писем, 3 часа 45 минут длилось рассмотрение дела в КДП и 1 час 55
минут - в НТК, заявитель не конкретизировал принимал ли участи в
рассмотрении солиситор или юрист. Кроме того, заявитель требует
возмещения оплаты за 13 часов 25 минут за услуги солиситора и за 5
часов за услуги юриста при рассмотрении дела в КТВ. Очевидно, что
юридическая помощь оказывалась и при судебном пересмотре, но
никаких требований в этом отношении не было заявлено.
|
