Ружаньский против Польши
(Rozanski v. Poland)
(Жалоба N 55339/00)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 18 мая 2006 года
(вынесено I Секцией)
Обстоятельства дела
Заявитель по настоящему делу начал сожительствовать со своей
знакомой в 1990 году, а в 1992 году у них родился сын. В 1994 году
сожительница заявителя ушла из дома, оставив у заявителя своего
сына. Вскоре после этого ребенок заболел, и его положили в
больницу. Тогда мать мальчика забрала его из больницы и скрывалась
вместе с ним в течение нескольких месяцев. Заявитель больше не
видел ребенка, но добивался, чтобы его отцовство было признано
законом. Он обратился в Окружной суд с просьбой назначить опекуна
для представительства интересов ребенка в деле о признании
отцовства. Он также просил прокурора, чтобы тот возбудил от его
имени дело о признании отцовства. В 1995 году прокурор пришел к
выводу, что прокуратуре нецелесообразно удовлетворять ходатайство
заявителя, так как в случае успеха это приведет к появлению двух
параллельных дел, судебное разбирательство по которым будет
проводиться в одно и то же время. В конце концов заявитель отозвал
свое ходатайство прокурору. В 1996 году J.M., новый сожитель
матери ребенка, объявил мальчика своим сыном и был признан
юридическим отцом ребенка. Впоследствии заявитель снова обратился
в Окружной суд с просьбой назначить опекуна ребенка для того,
чтобы возбудить дело о признании отцовства. Суд отказался это
сделать, посчитав, что заявитель не вправе возбуждать подобное
дело, так как теперь юридическим отцом мальчика является J.M.
Вопросы права
Связь заявителя с ребенком является достаточным основанием для
того, чтобы отнести их предполагаемое родство к сфере семейной
жизни в том смысле, в каком это понятие употребляется в пункте 1
статьи 8 Конвенции. Когда установлено наличие семейных связей с
ребенком, государство должно действовать так, чтобы позволить этим
связям развиваться, а также чтобы дать правовые гарантии, делающие
возможным интеграцию ребенка в семью с момента его рождения.
Ключевым в настоящем деле является отсутствие какой бы то ни было
напрямую доступной процедуры, используя которую заявитель мог бы
требовать признания его отцом ребенка: начало процедуры признания
отцовства целиком зависело от усмотрения властей Польши. Кроме
того, Европейский Суд отмечает отсутствие в польском
законодательстве какого-либо указания на то, как властям Польши
следует осуществлять свои дискреционные полномочия, с тем чтобы
решить, надо ли оспаривать отцовство, установленное путем
заявления другого человека. В-третьих, Европейский Суд считает,
что, рассматривая требования заявителя об оспаривании упомянутого
отцовства, власти Польши формально отнеслись к осуществлению своих
полномочий. Не было принято мер по установлению действительных
обстоятельств, имеющих отношение к ребенку, его матери и отцу.
Власти Польши ни разу не провели беседу с заявителем для того,
чтобы установить и оценить его родительские качества. Более того,
они вообще не задавались вопросом, повредит ли интересам ребенка
проверка того, действительно ли заявитель является его отцом.
Власти Польши просто повторяли в своих решениях, что одного лишь
факта юридического признания отцом ребенка другого человека было
достаточно для отклонения требований заявителя об установлении его
биологического отцовства. В этих обстоятельствах Польша не
гарантировала заявителю права на уважение его семейной жизни.
Постановление
Европейский Суд пришел к выводу, что по делу было допущено
нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено пятью голосами
"за" и двумя голосами "против").
Компенсация
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд
назначил выплатить заявителю компенсацию за понесенный им
моральный ущерб в размере 8000 евро.
(Перевод с английского
к.ю.н. В.А.ВЛАСИХИНА
и к.ю.н. А.Н.РУСОВА)
|
