Бакланов (Baklanov)
против Российской Федерации
(Жалоба N 68443/01)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 9 июня 2005 года
(Бывшая первая секция)
Страсбург, 9 июня 2005 г.
По делу "Бакланов против Российской Федерации" Европейский Суд
по правам человека (Бывшая Первая секция), заседая Палатой в
составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
П. Лоренсена,
Дж. Бонелло,
Ф. Тюлькенс,
Н. Ваич,
А. Ковлера,
В. Загребельского, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая 16 сентября 2004 г. и 19 мая 2005 г. за закрытыми
дверями,
вынес на последнем заседании следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой (N 68443/01), поданной 23
марта 2001 г. в Европейский Суд против Российской Федерации
гражданином Латвии Виктором Михайловичем Баклановым (далее -
заявитель) в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о
защите прав человека и основных свобод.
2. Интересы заявителя в Европейском Суде представлял А.Н.
Гуров, юрист из г. Москвы. Власти Российской Федерации были
представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском
Суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. Заявитель утверждал, inter alia, что он был лишен своих
денежных средств в соответствии с судебным решением, которое не
содержало правовых оснований для конфискации этих денежных
средств.
4. Жалоба была передана на рассмотрение в Первую секцию Суда
(пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В рамках данной секции
Палата, рассматривающая дело (пункт 1 статьи 27 Конвенции), была
сформирована в соответствии с пунктом 1 Правила 26 Регламента.
5. Решением от 6 мая 2003 г. Европейский Суд признал жалобу
приемлемой для рассмотрения по существу.
6. 1 ноября 2004 г. Европейский Суд изменил состав своих секций
(пункт 1 Правила 25 Регламента), однако дело было оставлено на
рассмотрение Палаты, созданной в рамках бывшей Первой секции.
7. Заявитель и власти Российской Федерации представили свои
замечания по существу дела (пункт 1 Правила 59 Регламента).
Проведя консультации со сторонами, Палата приняла решение не
проводить устных слушаний по существу дела (пункт 3 in fine
Правила 59 Регламента), стороны направили возражения на доводы
друг друга. Помимо этого, комментарии третьей стороны были
получены от властей Латвии, которые воспользовались своим правом
вступить в судебное разбирательство (пункт 1 статьи 36 Конвенции и
подпункт "b" пункта 1 Правила 44 Регламента). Власти Российской
Федерации представили свои возражения на доводы властей Латвии
(пункт 5 Правила 44 Регламента).
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
8. Заявитель, 1957 года рождения, проживает в г. Риге.
9. В 1997 году заявитель решил переехать из Латвии в Россию. Он
договорился с риэлтором о покупке квартиры.
10. 20 марта 1997 г. заявитель снял со своего банковского счета
сумму в размере 250 тысяч долларов США и передал их своему
знакомому Б. для отправки в Москву.
11. В этот же день Б. прибыл в аэропорт "Шереметьево"-1 Москвы.
Он не указал в таможенной декларации при прохождении таможенного
контроля указанную сумму, и ему было предъявлено обвинение в
контрабанде.
12. 13 сентября 2000 г. Головинский районный суд г. Москвы
признал Б. виновным в совершении контрабанды на основании части
первой статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации и
приговорил его к двум годам лишения свободы условно. В отношении
денежных средств суд в резолютивной части приговора указал:
"250000 долларов США, находящиеся на хранении в таможенном
терминале "Шереметьево", должны быть обращены в доход государства
как предмет контрабанды".
13. В кассационной жалобе на указанный приговор суда адвокат Б.
утверждал, что Головинским районным судом г. Москвы не было
приведено достаточных правовых оснований для конфискации денежных
средств. Адвокат Б. заявлял также, что денежные средства были
приобщены к материалам дела как вещественные доказательства и что
ни один нормативный акт не предусматривает их конфискацию. Кроме
того, приобретенные правомерным путем денежные средства подлежали
возврату законному владельцу. Адвокат Б. также утверждал, что
часть первая статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации не
предусматривает конфискации в качестве санкции за совершение
преступления.
14. 25 октября 2000 г. Московский городской суд оставил
кассационную жалобу заявителя без удовлетворения. В отношении
денежных средств суд указал:
"250000 долларов США, являвшиеся предметом контрабанды, были
правомерно обращены в доход государства".
15. 1 июля 2002 г. заместитель Председателя Верховного Суда
Российской Федерации принес протест о пересмотре в порядке надзора
приговора от 13 сентября 2000 г. Он утверждал, что денежные
средства подлежат конфискации в случае, если будет доказан
противоправный источник их получения.
16. 18 июля 2002 г. президиум Московского городского суда
отказал в удовлетворении протеста, указав, что Постановление
Пленума Верховного Суда СССР 1978 года позволяет конфискацию
предметов контрабанды, приобщенных к материалам дела в качестве
вещественных доказательств.
17. 15 августа 2002 г. заместитель Председателя Верховного Суда
Российской Федерации принес повторный протест о пересмотре в
порядке надзора приговора от 13 сентября 2000 г., указав, что
Постановление Пленума Верховного Суда СССР 1978 года противоречит
принятым позднее нормативным актам, которым следует отдать
преимущество. Однако впоследствии он отозвал принесенный протест.
II. Применимое национальное законодательство
18. Часть первая статьи 169.1 Уголовного кодекса РСФСР 1960
года, в редакции, действовавшей с 15 июля 1994 г. по 31 декабря
1996 г., гласит:
Статья 169.1. Нарушение таможенного законодательства Российской
Федерации
"Перемещение в крупных размерах через таможенную границу
Российской Федерации товаров или иных предметов, ... совершенное
помимо или с сокрытием от таможенного контроля, либо с обманным
использованием документов или средств таможенной идентификации,
либо сопряженное с недекларированием или недостоверным
декларированием, - наказывается лишением свободы на срок до пяти
лет..."
Часть первая статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации
1996 года гласит:
"Контрабанда, то есть перемещение в крупном размере через
таможенную границу Российской Федерации товаров или иных
предметов... совершенное помимо или с сокрытием от таможенного
контроля либо с обманным использованием документов или средств
таможенной идентификации либо сопряженное с недекларированием или
недостоверным декларированием, - наказывается лишением свободы на
срок до пяти лет".
19. Статья 279 Таможенного кодекса Российской Федерации 1993
года, действовавшая на момент событий, гласит:
Статья 279. Недекларирование или недостоверное декларирование
товаров и транспортных средств
"Недекларирование или недостоверное декларирование товаров...
перемещаемых через таможенную границу Российской Федерации ... при
отсутствии признаков контрабанды - влечет наложение штрафа в
размере от ста до двухсот процентов стоимости товаров... с их
конфискацией... или без такового...".
20. Положения Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года,
действовавшего на момент событий, гласят:
Статья 83. Вещественные доказательства
"Вещественными доказательствами являются предметы, которые
служили орудиями преступления, или сохранили на себе следы
преступления, или были объектами преступных действий.
(Вещественные доказательства также включают в себя) деньги и иные
ценности, нажитые преступным путем, и все другие предметы, которые
могут служить средствами к обнаружению преступления, установлению
фактических обстоятельств дела, выявлению виновных либо к
опровержению обвинения или смягчению ответственности".
Статья 86. Меры, принимаемые в отношении вещественных
доказательств при разрешении уголовного дела
"В приговоре... должен быть решен вопрос о вещественных
доказательствах, при этом:
1) орудия преступления, принадлежащие обвиняемому, подлежат
конфискации и передаются в соответствующие учреждения или
уничтожаются;
2) вещи, запрещенные к обращению, подлежат передаче в
соответствующие учреждения или уничтожаются;
3) вещи, не представляющие никакой ценности и не могущие быть
использованными, подлежат уничтожению, а в случае ходатайства
заинтересованных лиц или учреждений могут быть выданы им;
4) деньги и иные ценности, нажитые преступным путем, по
приговору суда подлежат обращению в доход государства; остальные
вещи выдаются законным владельцам, а при неустановлении последних
переходят в собственность государства. В случае спора о
принадлежности этих вещей спор этот подлежит разрешению в порядке
гражданского судопроизводства;
5) документы, являющиеся вещественными доказательствами,
остаются при деле в течение всего срока хранения последнего либо
передаются заинтересованным учреждениям".
21. Положения Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 3
февраля 1978 г. N 2 гласят:
"В целях правильного и единообразного применения
законодательства при рассмотрении дел о контрабанде Пленум
Верховного Суда СССР постановляет;
/.../
7. В соответствии с действующим законодательством предметы
контрабанды как вещественные доказательства подлежат конфискации в
доход государства...".
22. Часть первая статьи 243 Гражданского кодекса Российской
Федерации 1994 года гласит:
Статья 243. Конфискация
"1. В случаях, предусмотренных законом, имущество может быть
безвозмездно изъято у собственника по решению суда в виде санкции
за совершение преступления или иного правонарушения (конфискация).
/.../"
23. 10 июня 1998 г. Президиум Верховного Суда Российской
Федерации рассмотрел в порядке надзора уголовное дело по обвинению
гражданина Петренко, который был осужден за контрабанду
иностранной валюты в крупном размере в Российскую Федерацию. После
осуждения суд первой инстанции вернул денежные средства - которые
были приобщены к материалам дела в качестве доказательств - его
владельцу, гражданину Петренко. Верховный Суд Российской Федерации
отменил приговор, установив, что денежные средства должны были
рассматриваться как предмет преступления и, таким образом, быть
конфискованы в соответствии с частью первой статьи 86 Уголовно-
процессуального кодекса РСФСР.
24. 8 июля 2004 г. Конституционный Суд Российской Федерации
установил, что часть первая статьи 86 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР являлась конституционной, даже несмотря на то, что
она позволяла конфискацию предмета преступления, например,
денежных средств, ввозимых путем контрабанды, принадлежащих лицу,
не являющемуся обвиняемым. В частности, Конституционный Суд
Российской Федерации указал:
"Норма, содержащаяся в пункте 1 части третьей статьи 81 УПК
Российской Федерации (пункт 1 статьи 86 УПК РСФСР) ... обеспечивая
выполнение Российской Федерацией принятых на себя международно-
правовых обязательств применительно к сфере уголовно-
процессуального законодательства, не подменяет и не может
подменять собой нормы уголовного закона, которыми и только
которыми конфискация устанавливается в качестве уголовного
наказания, и, соответственно, не исключает урегулирование вопросов
конфискации в сфере уголовного законодательства с учетом
предписаний (международных договоров по борьбе с отмыванием
денежных средств и контролем над преступностью).
/.../
Определение же того, что в уголовно-процессуальном смысле
представляет собой незаконно перемещавшееся через таможенную
границу Российской Федерации имущество и подпадает ли оно под
признаки вещественного доказательства, подлежащего уголовно-
процессуальной конфискации в соответствии с нормой, содержащейся в
пункте 1 части третьей статьи 81 УПК Российской Федерации (пункт 1
статьи 86 УПК РСФСР), находится в ведении суда общей юрисдикции,
осуществляющего на основе установления и исследования фактических
обстоятельств правосудие по рассматриваемому им уголовному делу".
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
25. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 1 Протокола N 1 к
Конвенции, на то, что Головинский районный суд г. Москвы изъял его
- невиновной стороны - денежные средства, не имея на то законных
оснований. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции гласит:
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение
своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества
иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных
законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать
выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми
для осуществления контроля за использованием собственности в
соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты
налогов или других сборов или штрафов".
A. Доводы сторон
1. Власти Российской Федерации
26. В своих доводах по вопросу приемлемости жалобы и по
существу жалобы власти Российской Федерации не представили
комментариев ни по вопросу приемлемости, ни по существу жалобы, но
проинформировали Европейский Суд, что заместитель Председателя
Верховного Суда Российской Федерации "принял меры в целях
восстановления предположительно нарушенных прав заявителя" и что
судебное разбирательство возобновлено на национальном уровне.
В своих доводах по существу жалобы власти Российской Федерации
утверждали, что денежные средства заявителя были изъяты в
соответствии с законодательством Российской Федерации, согласно
которому контрабанда является уголовно наказуемым преступлением.
Власти Российской Федерации ссылались на дело "АГОСИ против
Соединенного Королевства" (AGOSI v. Russia) (см. Постановление
Европейского Суда от 24 октября 1986 г., Series A, N 108),
утверждая, что такое законодательство может рассматриваться как
законный контроль за пользованием собственностью. Баланс между
средствами, использованными государством при осуществлении такого
контроля, и интересами заявителя нарушен не был. Более того, при
передаче денежных средств Б. заявителю хорошо было известно, или
он должен знать, что перемещение наличной валюты в крупных
размерах через таможенную границу подлежит специальному
регулированию. Таким образом, это было, с его стороны, как минимум
халатностью.
27. Власти Российской Федерации утверждали, что денежные
средства заявителя были приобщены к материалам дела как
вещественные доказательства в соответствии со статьей 83 Уголовно-
процессуального кодекса РСФСР. Головинский районный суд г. Москвы
установил, что денежные средства были перемещены через границу
контрабандно и являлись предметом преступления. Таким образом, суд
правомерно обратил денежные средства в доход государства как
предмет контрабанды. Такая практика подтверждается указаниями,
содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР 1978
года, согласно которым предмет контрабанды как вещественное
доказательство должен быть обращен в доход государства. Данное
Постановление должно рассматриваться как "закон" по смыслу
Конвенции.
28. Более того, денежные средства заявителя должны
рассматриваться как "нажитые преступным путем" по смыслу части
четвертой статьи 86 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР,
поскольку они оказались на территории России в результате
совершенного Б. преступления. Владельцы ввезенных в страну
криминальным способом предметов теряют свои права на них.
29. Власти Российской Федерации ссылались на уголовное дело в
отношении гражданина Петренко (см. выше з 22), утверждая, что
конфискация контрабандно ввезенных в страну предметов как
вещественных доказательств по уголовному делу является устоявшейся
судебной практикой.
30. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что
Определение Конституционного Суда от 8 июля 2004 г. подтверждает
их доводы.
2. Заявитель
31. Заявитель признал, что изъятие предметов контрабанды может
рассматриваться как контроль за пользованием собственностью.
Однако такой контроль должен иметь основания в законодательстве.
Законодательство Российской Федерации на момент совершения Б.
преступления и изъятия денежных средств заявителя не
предусматривало такой меры. В действительности приговор
Головинского районного суда г. Москвы не содержит указания на то,
на каком правовом основании были конфискованы денежные средства.
32. Более того, заявитель признал, что денежные средства были
приобщены к материалам дела как вещественные доказательства. В
соответствии со статьей 86 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР
нажитые преступным путем денежные средства и иные предметы должны
быть изъяты; другие вещи должны быть возвращены их законным
владельцам. Суд не установил, что денежные средства были нажиты
преступным путем. При этом они должны были рассматриваться как
"другие вещи" и должны были быть возвращены заявителю как
законному собственнику.
33. Заявитель утверждал, что ссылка властей Российской
Федерации на Постановление Пленума Верховного Суда СССР неуместна.
По его мнению, уголовное законодательство СССР, действовавшее в
1978 году, предусматривало конфискацию предметов контрабанды.
Однако уголовное законодательство Российской Федерации,
действовавшее на момент совершения Б. преступления, не имело таких
положений. Более того, Пленум Верховного Суда СССР не являлся
законодательным органом. Он мог лишь уточнять существующее
законодательство, не искажая его действительное значение. Таким
образом, Постановление Пленума Верховного Суда СССР не могло
рассматриваться как основание для обращения денежных средств в
доход государства.
34. Наконец, заявитель утверждал, что гражданское
законодательство, а именно статья 243 Гражданского кодекса
Российской Федерации, допускает конфискацию лишь как наказание за
преступление. Поскольку преступление в виде контрабанды,
совершенное Б., в соответствии с частью первой статьи 188
Уголовного кодекса Российской Федерации не влечет наказание в виде
конфискации, такая мера была незаконной.
B. Доводы третьей стороны
35. Власти Латвии придерживались мнения, согласно которому
права заявителя были нарушены.
36. В частности, они утверждали, что на момент событий
законодательство Российской Федерации не предусматривало
конфискации в том виде, в каком она была применена в настоящем
деле. Так, часть первая статьи 188 Уголовного кодекса Российской
Федерации не предусматривает конфискацию как санкцию за
контрабанду.
37. Что касается Постановления Пленума Верховного Суда СССР,
оно не может рассматриваться в качестве "закона" по следующим
причинам. Прежде всего, в стране, в котором правит принцип
верховенства закона, решения Пленума Верховного Суда не могут
приравниваться к актам, принимаемым парламентом, или заменять их.
Верховный Суд также не может выносить решения, противоречащие
законам. Далее, парламентом не было принято законов,
предусматривающих конфискацию предметов контрабанды, равно как он
не делегировал полномочие вынести решение по этому вопросу какому-
либо иному органу. Наконец, в соответствии с Постановлением
Пленума Верховного Суда СССР 1978 года, взятым в совокупности с
уголовным законодательством, действовавшим в 1970-е годы, предметы
контрабанды могли быть конфискованы, только если будет доказано,
что они были нажиты преступным путем. Власти Российской Федерации
никогда не запрашивали власти Латвии, были ли денежные средства
приобретены преступным путем.
C. Мнение Европейского Суда
38. Сторонами не оспаривалось, что изъятие денежных средств
заявителя представляло собой вмешательство в его право
собственности по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Таким
образом, Европейскому Суду необходимо определить, было ли такое
вмешательство обоснованным в соответствии с требованиями данного
положения.
39. Первое и самое важное требование статьи 1 Протокола N 1 к
Конвенции заключается в том, что любое вмешательство публичных
властей в беспрепятственное пользование собственностью должно быть
законным: второе предложение пункта 1 предусматривает, что лишение
имущества возможно только "на условиях, предусмотренных законом",
а пункт 2 признает, что государства имеют право осуществлять
контроль за использованием собственности путем выполнения
"законов". Более того, верховенство права, один из
основополагающих принципов демократического общества, присущ всем
статьям Конвенции. Следовательно, вопрос о том, был ли соблюден
справедливый баланс между требованием общего публичного интереса и
требованиями защиты основных прав отдельного лица, появляется
только тогда, когда установлено, что обжалуемое вмешательство
соответствовало требованию законности и не было произвольным (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Иатридис против Греции"
(Iatridis v. Greece) от 25 марта 1999 г., Reports of Judgments and
Decisions 1999-II, з 58).
40. Говоря о "законе", статья 1 Протокола N 1 к Конвенции
ссылается на такое же понятие, содержащееся где-либо в Конвенции
(см. Постановление Европейского Суда по делу "Шпачек с.р.о."
против Чехии" (Spacek, s.r.o. v. Czech Republic) от 9 ноября 1999
г., жалоба N 26449/95, з 54).
41. Данная концепция требует, прежде всего, того, чтобы
оспариваемые меры имели основания в национальном законодательстве.
Она также отсылает к качеству такого закона и содержит требование,
чтобы законодательство было доступным для заинтересованных лиц,
точным и предсказуемым (см. Постановление Большой Палаты
Европейского Суда по делу "Бейелер против Италии" (Beyeler v.
Italy), жалоба N 33202/96, ECHR 2000-I, з 109).
42. При оценке соблюдения требования законности в настоящем
деле Европейский Суд напомнил, что часть первая статьи 169.1
Уголовного кодекса РСФСР 1960 года, действовавшего до 31 декабря
1996 г., прямо указывала на "перемещение в крупных размерах через
таможенную границу... товаров или иных предметов". Точно так же
статья 279 Таможенного кодекса Российской Федерации 1993 года
предусматривала возможность изъятия товаров, перевозимых через
таможенную границу при обстоятельствах, которые не могут быть
классифицированы как контрабанда. К тому же Пленум Верховного Суда
СССР в своем Постановлении 1978 года уточнил, что в соответствии с
действующим законодательством предметы контрабанды, приобщенные к
делу в качестве вещественных доказательств, должны быть изъяты.
43. Однако Европейский Суд напомнил, что со вступлением в силу
Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года конфискация
изъятых вещей более не предусмотрена самим Кодексом. Европейскому
Суду нет необходимости рассматривать намерения законодателя при
создании ими нового Уголовного кодекса, но совершенно не
представляется, что часть первая статьи 188 Уголовного кодекса
Российской Федерации, послужившая основанием осуждения Б. в
настоящем деле, может служить законным основанием для конфискации
денежных средств заявителя.
44. Относительно применимости в настоящем деле положений
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года (см. выше з 20)
Европейский Суд напомнил, что орудия преступления, принадлежащие
обвиняемому (часть первая статьи 86), и денежные средства и иные
предметы, нажитые преступным путем, должны быть изъяты, в то время
как остальные вещи должны быть возвращены их законным владельцам
(часть четвертая статьи 86). Никем не утверждалось, равно как и не
было приведено доказательств того, что денежные средства заявителя
были "нажиты преступным путем", и не представляется, что
национальные суды ссылались на это при принятии решения об
обращении денежных средств в доход государства. Таким образом,
остается неясным, какое правовое основание послужило тому основой
помимо Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации,
которое, однако, как представляется, относится к законодательству,
которое более не имеет силы. Верно, что власти Российской
Федерации ссылались на решение Президиума Верховного Суда
Российской Федерации от 10 июня 1998 г., согласно которому
определенная денежная сумма в иностранной валюте была изъята после
того, как ее собственник был осужден за контрабанду. Не принимая
во внимание тот факт, что данное судебное решение относится к
более позднему периоду времени, Европейский Суд отметил, что, как
представляется, такое изъятие денежных средств прямо предусмотрено
частью первой статьи 86 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР,
которая касается предметов преступления, принадлежащих
обвиняемому, и это совершенно другая ситуация, отличающаяся от
настоящего дела.
45. Наконец, относительно Определения Конституционного Суда
Российской Федерации от 8 июля 2004 г., на которое также ссылались
власти Российской Федерации, Европейский Суд напомнил, что изъятие
денежных средств заявителя имело место за несколько лет до
вынесения этого определения. Таким образом, оно не могло служить в
качестве сложившегося толкования национального законодательства,
на основании которого могло бы быть произведено такое изъятие
денежных средств.
46. Европейский Суд признал, что его полномочия по рассмотрению
соблюдения национального законодательства ограничены, поскольку,
прежде всего, национальные суды должны толковать и применять его.
Однако принимая во внимание неприведение национальными судами
правовых положений в качестве основания изъятия существенной
денежной суммы и очевидное противоречие прецедентного права
относительно национального законодательства, Европейский Суд счел,
что рассматриваемое национальное законодательство не было
сформулировано с такой точностью, чтобы заявитель мог
предусмотреть последствия его действий в степени, разумной при
обстоятельствах дела. Следовательно, вмешательство в право
собственности заявителя не могло рассматриваться как законное по
смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Согласно данному выводу
нет необходимости давать оценку тому, был ли соблюден справедливый
баланс между требованиями общего публичного интереса и
требованиями защиты основополагающих прав лица.
47. Соответственно, имело место нарушение статьи 1 Протокола N
1 к Конвенции.
II. Применение статьи 41 Конвенции
48. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Моральный вред
49. Заявитель потребовал 100 тысяч евро в качестве компенсации
морального вреда. Он утверждал, что, поскольку у него были изъяты
денежные средства, он не смог купить квартиру в г. Москве. Если бы
он переехал в г. Москву, он бы смог воссоединиться со своим
больным престарелым отцом до того, как он умер в июне 2003 года.
50. Власти Российской Федерации не согласились с этими
требованиями как с "неслыханными".
51. Европейский Суд принял во внимание, что заявителю был
причинен определенный моральный вред в результате установленного
нарушения, который не может быть устранен одним лишь фактом
установления Европейским Судом нарушения. Однако требуемая
конкретная денежная сумма является чрезмерной. Исходя из принципа
справедливости, как того требует статья 41 Конвенции, Европейский
Суд присудил заявителю 3000 евро.
B. Материальный ущерб
52. Заявитель не включил в свои требования незаконно
конфискованную сумму в размере 250 тысяч долларов США в
соответствии со статьей 41 Конвенции.
53. Однако он потребовал присудить ему 57988 долларов и 88
центов. По расчетам заявителя, данная сумма является доходом,
который государство получило ввиду незаконного удержания денежных
средств за период до 1 июля 2003 г.
54. По мнению властей Российской Федерации, данное требование
также является "неслыханным".
55. По мнению Европейского Суда, данное требование связано с
возвратом денежной суммы, незаконно изъятой у заявителя, чего
заявитель не требовал. Соответственно, Европейский Суд не
принимает в расчет это требование.
56. Следовательно, Европейский Суд не присудил компенсации в
связи с этим.
C. Судебные расходы и издержки
57. Заявитель не представил требований в связи с этим.
Соответственно, Европейский Суд не присудил компенсации в связи с
этим.
На этих основаниях суд:
1) постановил шестью голосами к одному, что имело место
нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;
2) постановил шестью голосами к одному:
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со
дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с
пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 3000 (три
тысячи) евро в качестве компенсации морального вреда, подлежащие
переводу в латвийские латы по курсу на день выплаты плюс любой
налог, который может быть начислен на указанную сумму;
(b) что простые проценты по предельным годовым ставкам по
займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат
выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента
выплаты;
3) единогласно отклонил остальные требования заявителя о
справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 9 июня 2005 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента.
Секретарь Секции Суда
С.НИЛЬСЕН
Председатель Палаты
Х.РОЗАКИС
В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2
Правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению
прилагается особое мнение судьи А. Ковлера.
Х.Л.Р.
С.Н.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ А. КОВЛЕРА
К моему большому сожалению, я не могу согласиться с выводом
большинства Палаты, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N
1 к Конвенции по той причине, что вмешательство (решение об
изъятии денежных средств) не было "законным".
Европейский Суд неоднократно напоминал о важности правового
основания для вмешательства в права, гарантируемые Конвенцией.
Лишь в отсутствие основания в национальном законодательстве
вмешательство не будет соответствовать основным требованиям
"законности" и вопрос о его обоснованности не возникнет.
Что касается настоящего дела, хотел бы отметить, что санкция за
материальное правонарушение в виде недекларирования товаров в
соответствии со статьей 279 Таможенного кодекса Российской
Федерации 1993 года, действовавшего на момент событий, содержит
четкое положение об изъятии товаров, скрытых от таможенного
контроля. Проблемой для Европейского Суда представляется то, что
статьи Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года
относительно контрабанды в отличие от статьи 169.1 Уголовного
кодекса РСФСР 1960 года не содержат такого положения. Одновременно
часть четвертая статьи 86 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР
предусматривала изъятие предметов, нажитых преступным путем.
Однако компетенция Европейского Суда по пересмотру соблюдения
национального законодательства ограничена. Прежде всего,
национальные суды должны толковать и применять законодательство
(см. Постановление Европейского Суда по делу "Тре Тракторер
Акциеболаг" против Швеции" (Tre Traktorer Aktiebolag v. Sweden) от
7 июля 1989 г., Series A, N 159, з 58).
Я согласен с мнением Европейского Суда, согласно которому
указанные выше положения национального законодательства оставляли
некую неопределенность относительно судьбы денежных средств,
являвшихся предметом контрабанды, по делам, схожим с делом
заявителя. При таких обстоятельствах именно Верховный Суд СССР
являлся тем надлежащим органом, который дал свое толкование
законодательства путем вынесения Постановления от 3 февраля 1978
г., поскольку Верховный Суд имеет право толкования законов для
восполнения пробелов в законодательстве, и такое толкование должно
рассматриваться как "закон". Что касается решения Президиума
Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 1998 г. по делу
гражданина Петренко, указанного в з 23, осужденный сам имеет
доступ к внутренним средствам правовой защиты, предусмотренным
национальным законодательством, чего не было в случае гражданина
Бакланова. Например, статья 429 Гражданского процессуального
кодекса РСФСР предоставляла ему как третьему лицу возможность
оспорить приговор в части конфискации его собственности (к
сожалению, данное положение не упомянуто в нашем Постановлении).
Заявитель не исчерпал доступные ему внутренние средства правовой
защиты и не обжаловал приговор, вынесенный судом первой инстанции.
Что касается комментариев третьей стороны о том, что предметы
контрабанды могут быть конфискованы только в случае, если они были
нажиты преступным путем, я доволен, что в Постановлении цитируется
Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июля
2004 г., в котором контрабанда денежных средств квалифицируется
как уголовно наказуемое деяние в свете Конвенции Совета Европы об
отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной
деятельности (от 8 ноября 1990 г.) и Конвенции ООН против
транснациональной организованной преступности (от 15 ноября 2000
г.). Согласно статье 1 Конвенции Совета Европы термин
"конфискация" означает не только наказание, но и "меру,
назначенную судом в результате судопроизводства по уголовному делу
или уголовным делам и состоящую в лишении имущества". Статьей 12
Конвенции ООН признается "возможность конфискации как доходов от
преступлений, так и имущества, оборудования или других средств,
использовавшихся или предназначавшихся для использования при
совершении преступлений".
Принимая во внимание как национальный, так и международный
аспект дела, я принял решение не присоединяться к мнению
большинства Палаты.
(Перевод предоставлен
Уполномоченным Российской Федерации
при Европейском Суде по правам человека
П.ЛАПТЕВЫМ)
|
