Пантелеенко против Украины
(Panteleyenko v. Ukraine)
(Жалоба N 11901/02)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 29 июня 2006 года
(вынесено V Секцией)
Обстоятельства дела
Заявитель подозревался в мошенничестве, совершенном при
исполнении обязанностей частного нотариуса. Прокурор г. Чернигова
выписал ордер на обыск его рабочего кабинета; при проведении
обыска было изъято множество предметов, в том числе и личные вещи,
принадлежащие заявителю. Впоследствии прокурор прекратил
производство по уголовному делу, возбужденному в отношении
заявителя, так как, хотя и было доказано, что заявитель совершил
преступление, о котором идет речь, оно было слишком незначительным
для того, чтобы служить основанием для преследования заявителя в
уголовном порядке. Заявитель обжаловал это определение в
соответствующих судах, утверждая, что он не совершал никаких
преступлений, но его жалобы были отклонены. Тем временем заявитель
обратился в суд с иском к прокуратуре, добиваясь выплаты
компенсации материального ущерба и морального вреда, причиненного
ему в результате незаконного, по его мнению, обыска; в этом иске
заявителю было в конечном счете отказано на основании того, что
уголовное дело в отношении его было прекращено по
"нереабилитирующим" основаниям. Наконец, заявитель подал
гражданский иск о клевете к Черниговскому юридическому колледжу и
его директору, утверждая, что во время слушаний дела в
аттестационной комиссии директор колледжа три раза высказывался о
нем в клеветнической и уничижительной форме, в том числе один раз
в грубой форме поставил под сомнение его психическое здоровье. Суд
получил доказательства того, что в прошлом заявитель страдал
психическим заболеванием, и эти доказательства были оглашены на
слушаниях дела в присутствии сторон и представителей
общественности. Суд отклонил исковые требования заявителя, так как
тому не удалось доказать, что предполагаемые замечания о его
психическом здоровье действительно имели место. Суд второй
инстанции оставил это решение без изменений, однако пришел к
выводу о том, что суд первой инстанции неправомерно предал огласке
конфиденциальную информацию о психическом здоровье заявителя.
Вопросы права
По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции в связи с
проведением обыска в рабочем кабинете заявителя. Государство-
ответчик утверждало, что при проведении обысков в жилище оно
обладает большей свободой усмотрения, чем при проведении обысков в
рабочих помещениях. Европейский Суд не считает необходимым
вдаваться в обсуждение этого вопроса, результат которого не имеет
отношения к настоящему делу. Достаточно будет сделать вывод о том,
что в любом случае (и по этому поводу разногласий у сторон не
возникало) обыск в рабочем кабинете заявителя является, по смыслу
статьи 8 Конвенции, вмешательством в осуществление им права на
уважение своего жилища. Украинское законодательство (статьи 183 и
186 Уголовно-процессуального кодекса Украины) содержит гарантии
недопущения произвольного вмешательства органов государственной
власти в осуществление права на уважение жилища, включающие, в
числе прочего, обязательство властей заранее вручать ордер на
обыск лицу, занимающему соответствующие помещения, и запрет на
изъятие любых документов и предметов, которые не имеют прямого
отношения к расследуемому делу; тем не менее, как фактически
признали украинские суды, сотрудники прокуратуры, располагая
сведениями о местонахождении заявителя, не предприняли попытки
вручить ему ордер на обыск, а также изъяли из его рабочего
кабинета все документы и некоторые личные вещи, принадлежащие
заявителю, которые явно не имели отношения к возбужденному в
отношении его уголовному делу. Вмешательство в осуществление права
заявителя на уважение его жилища произведено не "в соответствии с
законом".
Постановление
Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу
было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено
единогласно).
По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции в связи с
разглашением конфиденциальной информации о психическом здоровье
заявителя. Получение из психиатрической больницы конфиденциальной
информации, касающейся психического здоровья заявителя и
проводимого ему лечения, а также разглашение ее в рамках открытых
слушаний дела являлось вмешательством в осуществление заявителем
права на уважение своей "личной жизни". Апелляционный суд,
рассматривая дело во второй инстанции, пришел к следующему выводу:
то, как судья, разбиравший дело заявителя в первой инстанции,
обращался с информацией личного характера, имеющей отношение к
заявителю, не соответствовало особому режиму сбора, хранения,
использования и распространения информации о психическом здоровье
лица, установленному статьей 32 Конституции Украины и статьями 23
и 31 Закона "Об информации" 1992 года <*>. Кроме того, Европейский
Суд отмечает, что информация, о которой идет речь, не могла
повлиять на результат судебного разбирательства (то есть на
решение вопросов о том, имело ли место предполагаемое высказывание
и было ли оно клеветническим), и поэтому запрос этой информации
Новозаводским районным судом г. Чернигова был излишним, так как
она не имела значения "для производства дознания, предварительного
следствия или судебного рассмотрения"; следовательно, упомянутый
запрос являлся незаконным с точки зрения статьи 6 Закона "О
психиатрической помощи" 2000 года <**>.
-----------------------------------
<*> Закон Украины от 2 октября 1992 г. N 2657-XII "Об
информации" (прим. перев.).
<**> Закон Украины от 22 февраля 2000 г. N 1489-III "О
психиатрической помощи" (прим. перев.).
Вмешательство в осуществление права заявителя на уважение его
личной жизни произведено не "в соответствии с законом".
Постановление
Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу
было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено
единогласно).
По поводу соблюдения требований пункта 2 статьи 6 Конвенции.
Европейский Суд не считает необходимым рассматривать в связи с
настоящим делом вопрос о том, нарушает ли в принципе сам по себе
отказ присудить компенсацию на основании того, что уголовное дело
было прекращено по "нереабилитирующим" основаниям, презумпцию
невиновности. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле
формулировки судебных решений, прекращающих производство по
уголовному делу, возбужденному в отношении заявителя, не оставляли
никаких сомнений в том, что, по мнению украинских судов, заявитель
действительно совершил преступление, в котором он обвинялся.
Постановление
Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу
было допущено нарушение требований пункта 2 статьи 6 Конвенции
(вынесено единогласно).
По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции в связи с
проведением обыска в рабочем кабинете заявителя. Уголовное дело в
отношении заявителя было закрыто до того, как оно поступило в суд,
и последующий судебный контроль касался исключительно
процессуальных вопросов, связанных с прекращением прокурором
уголовного дела по данным основаниям. Следовательно, в рамках
производства по этому делу не производилась и не могла
производиться оценка законности конкретных следственных действий.
Кроме того, хотя заявитель мог бы подать жалобу вышестоящему
прокурору для того, чтобы добиться признания обыска незаконным, а
"орган", на который ссылается статья 13 Конвенции, не обязательно
должен быть судебным, Европейский Суд отмечает: даже предположив,
что прокурор действительно обладал требуемой независимостью, у
него не было полномочий присуждать компенсацию за какой-либо
ущерб, причиненный в результате установленного противоправного
поведения следственных органов, так что это средство правовой
защиты в любом случае не могло обеспечить заявителю какой бы то ни
было защиты его интересов.
Постановление
Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу
было допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (вынесено
единогласно).
По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции в связи с
разглашением информации о психическом здоровье заявителя. Хотя, по
обоюдному признанию сторон, ходатайство о проведении слушаний дела
за закрытыми дверями не допустило бы того, чтобы информация, о
которой идет речь, стала известна общественности, оно не
обеспечило бы сокрытие этой информации от сторон и не помешало бы
ее фиксации в протоколе судебного заседания. Жалоба в
Апелляционный суд, хотя она и увенчалась успехом, доказала свою
неэффективность, поскольку признание того, что разглашение
конфиденциальной информации о психическом здоровье заявителя было
незаконным, не привело к тому, чтобы эта информация перестала
отражаться в протоколе судебного заседания, или к тому, чтобы
заявителю была присуждена компенсация за ущерб, причиненный в
результате незаконного вмешательства в его частную жизнь.
Постановление
Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу
было допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (вынесено
единогласно).
Компенсация
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд
присудил заявителю определенную сумму денег в качестве компенсации
причиненного ему материального и морального ущерба.
(Перевод с английского
к.ю.н. В.А.ВЛАСИХИНА
и к.ю.н. А.Н.РУСОВА)
|
